Последняя принцесса Нуменора (СИ)

Юниэр на самом деле не заметил, как она появилась, и был застигнут врасплох. В эти дни он вместе со всеми рьяно готовился к празднику и изнурял себя на виноградных плантациях. Так было легче переживать боль. Но сейчас он понял, что пришла пора сбросить волчью шкуру и все объяснить принцессе.

Мириэль бежала, пока не оказалась одна в лесу. Она прислонилась спиной к дереву и отдышалась. Как быть? Неужели ко всем ее бедам добавится еще одна? Что делает Охотник среди Верных? Он один способен устроить такую сечу, что некому будет жить в новом государстве. Чья душа им теперь владеет?

Шорох прервал ее размышления, она напряглась, но тут же облегченно вздохнула. Белый волк вышел на поляну.

— Это ты, Олвик. Ты знаешь, что я опять в опасности? Ты, наверное, почувствовал, что Охотник появился снова? Подойди ко мне, мой верный товарищ. Что мне делать? Не бросай меня. Я так тебя люблю.

Олвик не шелохнулся. Тяжко. Но надо решаться. И вот белый зверь распрямился и встал на задние лапы. Весь его облик расплылся, ей показалось, что она теряет способность видеть, и через мгновение Юниэр стоял перед ней. Мириэль почувствовала головокружение и медленно сползла вниз. Человек или волк снова стал расплывчатым пятном.

— Не бойся, — заговорил он. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Ярон мертв и никогда больше не будет преследовать тебя. Я не причиню тебе зла.

— Кто ты?

— Я — Юниэр.

— А Олвик? — Мириэль не спешила верить всему, что он говорил.

— Олвик… погиб, когда вы спасались от Охотника в пещерах агнегеров в Эред-Фаласе. Обвал задавил его. С тех пор твоим Олвиком был я.

Юниэр рассказал ей и о том, что произошло много лет тому назад, когда они расстались. Рассказал, как, очнувшись от чар звезды, он проводил Дилидин в Страну Вечных Льдов и остался там, как наложили на него печать забвения и как память вернулась к нему уже в Средиземье.

Горькой и запоздалой была его исповедь. Вероятно, все было так, как он говорил, и нет его вины в том, что ее юная любовь умерла. Возможно, ей надо было остаться с ним, отстоять свое право, и тогда Мудрена не смогла бы увести его в непонятную Страну Ледяных Чар. Но с тех пор она столько всего пережила, что его возвращение теперь просто не имело значения. Это чужой человек. «А твой Юниэр лежит бездыханный с усохшей звездой любви в холодной ладони…»: откуда-то вдруг всплыли в памяти эти слова. До встречи с Яроном она жила памятью об их любви и надеждой, что обретет ее снова. А потом словно что-то сломалось внутри, светлое стало темным и затаилось на сердце обидой. Она представила, как человек, который говорит с ней, становится прозрачным и улетает высоко в небо, а потом превращается в созвездие и теряется среди других созвездий, и она перестает его замечать. Да, ему следовало потеряться, исчезнуть навсегда, а не тревожить ее прошлое.

Он замолчал, покорно ожидая ответа.

— Зачем же ты вернулся из Страны Вечных Льдов, а не остался на этой… своей родине? — холод и непонимание были в ее взгляде.

— Ярон представлял собой большую опасность, и я был послан остановить его.

— О! Ты как воин света, противостоящий двойнику из мрака?

— Вроде того.

— Но, если Ярон повержен, почему ты не отправишься домой? Зачем было использовать облик Олвика и преследовать меня?

«Терзай мое сердце, я заслужил эту муку», — думал Юниэр и понимал ее боль.

— Когда я вспомнил, кто мы друг для друга… я не смог уйти… Мирэ. А открыться тебе сразу у меня не хватило смелости. Я решил, что буду охранять тебя от врагов и других напастей, как это делал Олвик, и, может быть, этим искуплю свое предательство.

— Я не виню тебя, — отрешенно сказала Мириэль, — все, что было между нами, — облачко, развеянное ветром. Мы прожили врозь целые жизни и теперь только помешаем друг другу.

— Не говори так. Наша любовь не легкое облачко, которое можно развеять ветром. Это гордыня не дает тебе услышать свое сердце. Ты же знаешь, что мы созданы друг для друга…

— Ты обезумел! Как ты смеешь являться ко мне через столько лет и говорить, что мы предназначены друг для друга? Как смеешь ты вмешиваться в мою жизнь теперь? Уходи. Я не хочу тебя даже видеть.

Юниэр молчал, потупившись. Она, пожалуй, права. Если он жил все эти годы в неведении о ней и, когда память вернулась, почувствовал их любовь так, как будто бы это было вчера, то она все пережила и забыла. Или постаралась забыть. Зачем же он бередит старые раны?

— Если можешь, прости меня, Мирэ, — тихо произнес он наконец.

— Эру простит, — ответила принцесса, — я не желаю тебе зла. Больше нам не о чем говорить.

— Но я не могу уйти. Ты бросила вызов сильным врагам. Твоей магии не достаточно, чтобы победить Саурона. Я должен быть рядом, чтобы помочь тебе.

— Мне не нужна твоя помощь! — гневно воскликнула Мириэль. — Ты должен исчезнуть из моей жизни навсегда! — «Ну, почему он не понимает, что ей больно быть с ним рядом?»