Последняя принцесса Нуменора

— Дитя мое, — вздохнул Чайлдин, — я пробыл в плену у Саурона десять лет. Все эти годы он не оставлял меня, он ведь тоже силен в магии, а раз так, он может проникнуть в сознание другого мага и уничтожить или заблокировать слова и формулы, хранящиеся в памяти. Он атаковал меня бессчетное множество раз, и я истратил все силы на охранную магию. Увы, я так истощен, что мне понадобится несколько лет, чтобы восстановить утраченную силу. Да и вряд ли я буду таким, как прежде. — Чайлдин устало улыбнулся. — И еще одно, но важное обстоятельство ты должна знать: никогда моя магия не была направлена на уничтожение. Я защищаю, помогаю, улучшаю и украшаю. А причиняющим вред кому-либо, даже самому последнему злодею, я не могу себя представить. Чтобы совладать с Сауроном, нужен маг-воин.

— Вы убиваете меня, — вздохнула принцесса, — неужели вы не способны возненавидеть Саурона и после того, что он сделал с вами и тысячами других лучших из лучших детей Илуватара!? У вас не закипает кровь, сердце не требует возмездия?

— Может, это наивно, — Чайлдин пожал узкими плечами, — но мне кажется, что на любое, даже бесконечно злобное существо, может сойти благодать, и оно потянется к свету и теплу других и поймет, что было несчастливо, потому что блуждало одиноко среди тьмы и не имело друзей. У всех есть шанс измениться, Мириэль, у всех.

— Я бы не стала ждать исправления злодея, который увечит и истребляет невинных людей, — упрямо возразила принцесса. — Чайлдин! Пожалуйста, передайте мне ваши знания! Огонь отмщения, жажда справедливости переполняют меня. Я могу быть магом-воином и принести избавление людям. Возьмите меня в ученицы. Вы же знаете, у меня есть дар.

— Да, у тебя есть дар, перешедший к тебе по наследству от Феорены, — улыбнулся Чайлдин. — Но осознаешь ли ты до конца, о чем просишь меня? Посвятить себя магии — это значит отречься от всего прочего. Магия — это не забава, она приручает тебя, затягивает в такие глубины, что и представить страшно. Она требует большой сосредоточенности и неусыпной бдительности. Магические знания необходимо контролировать, иначе магия подчинит тебя и будет твоим властелином, а это ведет к саморазрушению и пагубной практике. Магия заберет все твои силы и время, в твоей жизни не будет места ни для любви, ни для друзей. Ни для радостей жизни, ни для огорчений.

— Пусть так, — сказала Мириэль, — у меня нет привязанностей в этом мире. Нуменор не должен погибнуть. Для этого я должна победить Саурона и Фаразона. Сейчас я слаба, чтобы противостоять им. Никто не хочет мне помочь. Я должна стать сильной и знать магию, Чайлдин.

— Такие решения не принимаются сразу, — грустно посмотрел на нее маг. — Подумай еще неделю. Если ты будешь тверда в своих намерениях, как сегодня, я берусь обучить тебя.

Мириэль сидела на берегу реки и беседовала с Лотлуином.

— Лот, я сегодня ухожу.

— Вот как, а мне можно с тобой?

— Нет, Чайлдин берет меня в ученицы. Мы исчезнем с ним на несколько лет. Я вернусь, когда буду знать магию.

— Ты шутишь? — Лот уставился на нее удивленно. — Ты с ума сошла. Хочешь стать нервной, бледной колдуньей? Заучивать наизусть пыльные книги? Постоянно жить в опасности? Не суйся в магию, Мириэль, а то тебе не будет покоя, другие ведуны и ведуньи тебя одолеют. Пока ты их не трогаешь, и тебя не тронут, но, если ты вмешаешься в их дела, то пиши пропало. Вся жизнь будет сплетена из заклинаний, а ты будешь состязаться день и ночь с помутившимися разумом колдунами. Что ж хорошего?

— Я буду обладать силой, Лот, — возразила Мириэль, — я узнаю, как победить Саурона, я смогу быть полезной для моей несчастной страны. Это лучше, чем каждый день наблюдать, как мир катится в тартарары и твердить себе, что ты ничего не можешь сделать.

— С чего это ты решила, что мир катится в тартарары? — приблизился к ней Лот. — Ничего знаменательного не произошло за последние триста лет. Или для тебя весь мир окрасился в серый цвет, когда твой возлюбленный тебя покинул, а?

— Замолчи, Лот! Может, с тобой ничего не случилось. Ар-Фаразон убил моего отца. Саурон навредит моему народу. Я знаю, что Нуменор без меня погибнет… Юниэр тут ни при чем. — Она сжала губы и подумала: «Какое право он имеет напоминать об этом, старательно забытом человеке?!».

Но Лотлуин пошел дальше: он обнял ее и попытался приласкать.

— Что ты делаешь? Прекрати это, Лот! — попыталась вырваться Мириэль.

— Скажи мне, — не послушался Лот, — если бы Юниэр был здесь, и он обнял бы тебя вот так, как я, и сказал: «Милая моя Мирэ, давай ты забудешь про магию, мы построим дом в красивом месте, в Средиземье, и будем жить, любить друг друга и растить детей». Тогда ты по-прежнему стремилась бы в ученицы к Чайлдину? Только честно?

— Я не знаю, — выдохнула Мириэль, невольно приблизившись к Лоту.