Последняя принцесса

Я вспомнила свою первую встречу с Полли. Мы с Мэри шли по тропинке и искали ежевику, когда увидели худую грязную девчонку, которая шла нам навстречу с двумя корзинами, наполненными до краев спелыми ягодами.

— Где ты это достала? — спросила Мэри, и я поняла: она беспокоится, что девочка собрала все ягоды и нам ничего не осталось.

— Нашла, — ответила Полли, заразительно улыбаясь и показывая щель между передними зубами.

У нее были прямые рыжевато-каштановые волосы, круглые зеленые глаза и россыпь веснушек вокруг носа.

— Между прочим, все эти земли принадлежат моему отцу, а значит, и нам, — сказала Мэри суховатым тоном аристократки.

Девочка сникла, грустно глядя на корзины, которые держала в руках.

— Мама хотела сварить варенье.

— Не переживай, — поспешила я ее успокоить, строго взглянув на Мэри. — Оставь себе, но сначала покажи, где ты все это собирала.

И она повела нас в свое тайное место. Мы пошли за ней под низкорослыми яблонями, пересекли ледяной ручей, и наконец Полли отвела колючие ветки и показала нам изобилие спелой ежевики.

Мы собирали ее весь день, то и дело просто лакомясь, а потом дошли вместе с Полли до домика, где ее мама показала нам, как варят варенье. С тех пор мы проводили каникулы вместе, а во время учебного года каждую неделю писали друг другу письма и иногда посылали небольшие подарки. Казалось, все это было сто лет назад.

Рассеянный солнечный свет просачивался в щели между облаков, освещая городок и отвлекая меня от воспоминаний. Одно за другим зажигались окна. Двое мужчин толкали в сторону рыночной площади тележку с товаром. Конечно, находиться в не погубленной Холлистером деревне было приятно, но я теряла силы, и надо было лечить рану.

— Калигула, ты готова?

Она подняла голову от пустого ведра и подошла ко мне. Я попыталась забраться на спину лошади, но не смогла даже подтянуться. Отвязала ведро и использовала его как ступеньку. При движении боль в спине отдавалась в груди. Я старалась забыть о ней.

Калигула неспешно трусила по дороге, ведущей из деревни на холмы, мимо пустых полей и голых деревьев. Я слышала повсюду птичьи голоса, но это были не те птицы, что в моем детстве. Пересмешники, сойки и воробьи давно исчезли. После Семнадцати дней на улицах месяцами лежали трупы, и выжили только птицы-падальщики: вороны, голуби и стервятники.

Мы ехали много часов, каждый ухаб отдавался резкой болью в спине. Наконец я увидела поворот и узнала его. Нам оставалось проехать всего пару миль. Скоро я увижу квадратный каменный дом с темно-зелеными ставнями, где жила Полли со своей семьей. Я представила собак, разлегшихся на ступенях во дворике, где ее мама сажала розы и нарциссы.

— Уже рядом! — крикнула я, и Калигула, уловив мое волнение, поскакала вперед.

Я жадно шарила глазами по склону холма, но на том месте, где стоял дом Полли, остался только квадратный фундамент, обугленный, с закопченной кирпичной трубой.

Слишком ошеломленная, чтобы плакать, я ощущала только пустоту. И сразу поняла, в чем дело. Новая стража явилась сюда в поисках меня и убила Полли и ее семью. Еще три человека, те, кого я нежно любила, погибли из-за меня.

Замок Балморал все еще возвышался впереди, его стены были покрыты пеплом.

На меня нахлынули воспоминания: мы с Мэри, еще маленькие, бежим на улицу в летних платьях, чтобы поздороваться с родителями, играем в шпионов в извилистых коридорах, ловим рыбу в ручье с Полли и ее отцом. Я закрыла глаза, отгоняя эти картины. Как могла наша жизнь так измениться? Так страшно и так внезапно.

Я должна была увидеть конюшни, хотя и боялась того, что могла там обнаружить. Приготовившись к худшему, я все-таки нашла в себе силы послать Калигулу вперед, по высокой траве, мимо замка, по узкой грязной тропке, к стойлам. Проезжая мимо, заглянула в окна. Лошадей не было ни там, ни в поле. Их украли или им удалось сбежать?

— Джаспер, — позвала я, неумело пытаясь свистнуть.

Я вдохнула и снова попробовала, глядя в поле и надеясь, что Джаспер прискачет на мой зов. Смотрела до тех пор, пока небо и трава не слились у меня перед глазами. Джаспера не было. И Полли не было.

Не осталось ничего.

Я с трудом спешилась и отпустила Калигулу попастись.

— Теперь ты свободна, — прошептала я.

Она подняла голову, глядя на меня широко раскрытыми глазами, и мягко ткнулась носом.

— Больше никто не будет пихать тебе в рот шипастые удила. Эти поля — твои. Навсегда.

Я прижалась своим лбом к ее лбу.

— Надеюсь, здесь тебе будет лучше.

Рука соскользнула с ее шеи, я отвернулась и медленно побрела к замку. Грязная тропа сменилась сланцевыми плитами, а потом и широкими ступенями, ведущими к деревянным двустворчатым дверям главного входа. Они были закрыты.

Оглянувшись в последний раз, я увидела, что Калигула пошла следом и теперь наблюдает за мной с тропинки.

— Иди!

Я с удивлением обнаружила, что мое лицо мокрое от слез, махнула рукой, но она так и осталась стоять, глядя в мою сторону.