Последняя рукопись

Джордано больше не существует, сказал Жюлиан. Однако никогда еще бывший полицейский так явно не присутствовал в сознании Лин. Она подумала об адских муках, испытанных им в форте, о его дочери Роксане, которая никогда больше не увидит своего отца, о его окровавленном затылке и о беспокойном силуэте мужа, забрасывающего его тело землей. Сыщики неустанно искали пропавшего. Возможно, имя Джордано однажды всплывет в деле Мориарти. Возможно, ее и Жюлиана допросят – через полгода, год или пять лет. Как жить с этим висящим над головой дамокловым мечом?

Она остановилась на больничной парковке под пепельно-серым небом, из-за которого создавалось впечатление нескончаемой ночи. Сколько дней уже не показывается солнце? Чтобы поскорее спрятаться от сильного ветра, она побежала. В приемной Лин сказали, что доктор Гжешковяк ждет ее у себя в кабинете. С растущим комом в животе она поднялась на второй этаж.

Специалист протянул ей руку, закрыл дверь и предложил присесть, а сам устроился напротив, за рабочим столом, и с озабоченным видом внимательно посмотрел на нее. На лице Лин лежала печать страдания и очередной бессонной ночи. В голове еще звучал стук лопаты.

– Как я уже сказал вам в своем сообщении, мне хотелось бы побеседовать о Жюлиане. Он пропустил два сеанса логопеда. Вам известно почему?

– Это… из-за отца. Его труп был обнаружен возле Гроффье. Возможно, он совершил необдуманный поступок, отправившись на побережье во время прилива.

Гжешковяк поджал губы.

– Мне искренне жаль. Когда это произошло?

– Мы точно не знаем. Тело нашли вчера утром, но мы не имели никаких вестей от него с рождественского вечера.

Доктор отложил в сторону медицинскую карту Жюлиана.

– Может быть, следовало перенести нашу встречу и…

– Нет-нет, ничего.

Он подпер подбородок кулаками:

– Как Жюлиан воспринял кончину отца?

Она пожала плечами:

– Как человек, потерявший память.

Врач явно смутился. Он кашлянул.

– Расскажите, до… этой трагедии, как прошло возвращение вашего мужа домой. Вспомнил ли он свои привычки? Заметили ли вы автоматические действия, были ли ситуации, в которых он обращался к вернувшейся памяти?

Лин попыталась абстрагироваться от болота, в котором они с Жюлианом увязли, и сосредоточиться на более простых вещах.

– Все шло, скорее, хорошо. Дома ему было спокойно, он быстро сориентировался. Сейчас он кое-что вспоминает, а что-то – нет. Он, например, продолжает спать не на своей стороне кровати, но готовит мне блюда, которые я люблю, или занимается домом, что делал всегда. Теперь он может доехать на автомобиле до Берка. К нему вернулась привычка сидеть в кресле с ноутбуком на коленях и заниматься поисками следов…

– Вашей дочери?

Лин кивнула:

– Это проявилось с новой силой, его навязчивые идеи устойчивы.

– А воспоминания, связанные с вами?

– Все в порядке…

Он понял, что у Лин нет желания углубляться в интимные детали, и не стал настаивать.

– Коллеги, работа?

– Об этом он пока не говорит. Знаете, до того, как на него напали, Жюлиан… как бы это сказать?.. Он исчерпал все возможности. Не уверена, что так было лучше для работы или отношений с коллегами. В своем сообщении вы написали про нечто странное. В чем дело?

Он положил ладонь на медицинскую карту:

– Возможно, вам известно, что личные воспоминания могут возвращаться внезапно или постепенно, с очень яркими подробностями или же, напротив, смутными. Некоторые забытые сцены возникают, как вспышки, при пробуждении, при взгляде на фотографии или прикосновении к предметам. Так вот, два этих последних метода оказались очень эффективными для Жюлиана.

Он открыл конверт и подтолкнул к Лин стопку фотографий:

– Это ваши, можете их забрать. Благодаря им он сумел точно восстановить в памяти отдельные моменты своего прошлого. Места, ситуации, запахи. Каждый день он добивался заметного прогресса. Хотите взглянуть?

Лин не понимала, к чему он клонит, но взяла фотографии и один за другим просмотрела снимки. И каждый раз у нее сжималось сердце. Куски жизни, счастья, воспоминания, причиняющие ей боль. Они с мужем были так молоды, так счастливы. Вдруг Лин поморщилась. Между двумя фотографиями, сделанными во время их отпуска, она заметила снимок, на котором был запечатлен старенький «альфа-ромео», припаркованный на улице с Пизанской башней на заднем плане.

– Что-то не так?

– Эта фотография… что-то я ее совсем не помню.

– Вы уверены?

– Да-да… Мы ездили в Италию, но не в Пизу. И у нас никогда не было такой машины… Я… в растерянности.

– Однако этот снимок вызвал реакцию у Жюлиана. Он довольно четко помнит его. Он забыл когда, но твердо уверен, что был там с вами. Он рассказывал про жару, шум и даже о том, как вы поднимались на башню.

Лин покачала головой:

– Я… Ничего не понимаю… У меня… Я совершенно не помню.

Врач забрал у нее глянцевый прямоугольник.

– И правильно. Это не ваша фотография, она из пачки наших рабочих снимков, которые мы используем для тестирования пациентов.

Лин опешила:

– И что это значит?