Последняя рукопись

Она разъединилась. Лин не могла прийти в себя. Этот роман она исторгла из себя ценой бессонных ночей и многих месяцев одинокого сидения за письменным столом. Фамилия Арпажон просто пришла ей в голову, она даже не знала, существует ли такая на самом деле. И Лин машинально записала ее на листочке.

Совпадение, не более того.

Она включила двигатель и тронулась с места, несмотря на отчаянное желание вернуться в Париж, принять снотворное и спать, спать… А потом проснуться с надеждой, что все будет хорошо… Спустя полчаса она встретилась с хмурым Коленом, поджидавшим ее возле виллы. С тем самым Коленом, все заботы которого сводились только к тому, чтобы с его кошкой все было в порядке. В этот момент Лин позавидовала заурядной жизни сыщика.

Специалисты из лаборатории научной полиции уже закончили работу и уехали, собрав свои галогенные светильники и другое оборудование.

– Долго же ты…

– Пришлось улаживать небольшую проблему с… с моим издательством.

Сыщик потянул ее за собой в гараж и закрыл ворота.

– Похоже, все усложняется.

Лин пристально посмотрела на него, не разжимая губ. Ей хотелось заорать: «Ты не преувеличиваешь?» Он отпер багажник. Кусок обивочной ткани, закрывающий отделение для запасного колеса, был сложен вдвое. Колен достал из кармана куртки опечатанный прозрачный пакет.

– Это нашли под ковром, хорошо было спрятано. Как ты думаешь, она была на Саре в вечер ее исчезновения?

У Лин перехватило дыхание. Дрожащими руками она взяла пластиковый пакет. Внутри находилась шерстяная шапочка в сине-зеленую полоску, с помпоном.

Шапка Сары.

17

Было уже поздно, снаружи неистовствовал ветер, от его порывов в окна яростно бился песок. Накануне начались сизигийные приливы с небывалыми коэффициентами. В такие периоды погода обычно менялась: становилась более суровой, с резкими холодными ветрами, над землей повисала черная пелена. Весь Опаловый Берег с его дамбами и прибрежными дорогами тонул под многометровыми водяными валами. При особенно сильном подъеме воды Отийский залив вообще мог исчезнуть из пейзажа. Тогда волны доберутся до подножия дюн всего в десятке метров от «Дарящей вдохновение».

Сидя на диване, Лин рылась в фотоальбомах в поисках доказательств того, что они бывали на банановой плантации, о которой говорил ее муж. Если обычный банан сумел вызвать в памяти эту сцену из прошлого, возможно, когда Жюлиан увидит и потрогает шапочку Сары, к нему вернутся и воспоминания о дочери?

По мнению Колена, это всего лишь двухцветный головной убор с помпоном, каких полно в магазинах, но Лин никогда не видела таких в продаже: эта шапка была единственной, потому что ее связала Сарина бабушка. Разумеется, сыщик забрал ее на экспертизу. Он рассчитывал обнаружить на ней следы пота, кожные чешуйки и даже волосы, чтобы выявить ДНК.

Перелистывая страницы альбомов, Лин искала и свои потаенные воспоминания. Ей никак не удавалось заставить себя поверить, что мужчина, которого она знала двадцать лет, мог причинить кому-то зло, как той запертой в багажнике женщине, кем бы она ни была. Вдобавок что означает присутствие там этой шапки? Если она принадлежит Саре, то как она оказалась в багажнике спустя четыре года?

«Жива». Лин не решалась поверить в эту гипотезу. Ее дочь не могла быть жива. Джинсон похитил ее, убил, закопал неизвестно где и в конце концов, рано или поздно, сообщит местонахождение тела. Не может быть, что Жюлиан к этому причастен.

Колен пообещал ей, что результаты экспертизы будут завтра, и если случится невозможное, то есть окажется, что шапка принадлежит Саре, сыщик проведет обыск в доме, чтобы найти улики, поскольку допросить Жюлиана пока нельзя.

Оставалось в мучительных волнениях пережить последнюю ночь.

Наконец Лин обнаружила фотографию, подтверждающую, что муж не ошибся. Улыбаясь в объектив, красивый и загорелый Жюлиан в голубых шортах действительно позировал посреди банановой плантации, а рядом стояла она сама. Через открывшееся в ее сознании окошко хлынули воспоминания. Канарские острова. Их первое путешествие, любовь, планы.

Если она не вспомнила этот эпизод их отпуска, могло ли произойти то же самое с целой книгой? Слышала ли она вообще об этом Мишеле Иствуде? И как случилось, что она забыла о том, что прочла? Она складывала «Последнюю рукопись» по кусочкам и сейчас вспоминала, как внезапно появился замысел, как постепенно, в ходе размышлений, у нее в голове стали зажигаться огоньки. Разумеется, книга – плод ее труда, в этом нет никаких сомнений.

Однако она все-таки запустила поиск в интернете с ключевыми словами «плагиат», «кража замысла», «забывчивость». Через полчаса бесплодных поисков она уже собиралась оставить попытки, но неожиданно напала на статью о явлении, про существование которого никогда прежде не слышала: «криптомнезия». Человек, имеющий этот, скорее, психологический недостаток, мог неосознанно присваивать себе чужие идеи.