Последняя сделка

— Помнишь, я тебе рассказывал о том договоре, который они подписали весной? Речь в нем шла об осенних продажах комфортеров.

— Помню, конечно.

— В итоге получилось, что какой-то, мягко говоря, придурок заказал у них несколько сот тысяч теплых одеял с изображением черепашек-ниндзя. Их у него никто не стал покупать. Теперь все склады забиты черепашками. Запасы просто огромные. Ничего проблема?

— Да, круто.

— Я предложил, чтобы они вернулись к производству комфортеров с традиционным рисунком: цветочками, птичками.

— Оригинальная идея!

— Не столь оригинальная по сравнению с тем, что предложил Макардл. Он провел исследование и установил число одиноких людей. Кроме того, парень выяснил, что у многих американцев, не достигших тридцатилетия, пуховых одеял вообще нет. Анализ данных позволил ему сделать вывод… — Джон вопросительно посмотрел на меня, выдерживая театральную паузу.

— Не могу представить.

— Научный подход к проблеме позволил Энди заявить: «Надо обнажиться!»

— Обнажиться?

— Именно. Долой черепашек. По всей площади одеяла мы разместим голых женщин. Их будут покупать молодые люди и те, кого уже тошнит от цветочков и птичек на комфортерах. «Нэшнл килт» действует просто по-бандитски.

— Господи! И что же ты на это сказал?

— Поинтересовался, почему бы им, кроме баб, не изображать и голых мужчин. Ведь комфортеры покупают и одинокие женщины, не так ли?

— И как на это прореагировал Макардл?

— Сказал, что идея интересная, но ее еще надо обмозговать.

— О Боже!

— Вот именно!

— И ты позволил им это сделать?

— Да, но только небольшим тиражом. Фирма все едино в заднице, так почему бы и не попробовать. Кроме того, мне любопытно, что из этого получится.

— Ты сказал Арту?

— В этом нет никакого смысла. Он полностью утратил интерес к проекту и ничего не желает знать. Теперь это целиком мое дитя. Чаю хочешь?

— Хочу, — ответил я, и Джон вышел из офиса, чтобы принести чай.

Через пару минут он вернулся с чаем для меня и с какой-то коричневой, почти целиком скрытой под пеной жижей для себя.

— Как ты считаешь, не следовало ли тебе выступить с более позитивным предложением? — деликатно поинтересовался я.

— Я думал об этом и пришел к выводу, что если компания свалится в выгребную яму, виноват буду не я, а Макардл. Пусть все останется как есть.

Его слова меня не убедили, но спорить я не стал.

Сержант Маони навестил меня ближе к вечеру. Он явился в сопровождении человека, которого представил как коллегу из конной полиции, хотя тот конным полицейским явно не был. Во всяком случае, в моем представлении. Я провел их в небольшой конференц-зал.

— Как продвигается дело? — спросил я у Маони.

— Медленно, но верно, — ответил тот. — Другой формулировки у меня нет.

— Появились ли у вас подозреваемые? Кроме меня, естественно.

— На этой стадии расследования таковых нет. Но мы не стоим на месте.

Мне стало ясно, что Маони не скажет, кто, по его мнению, убил Фрэнка. Даже в том случае, если это ему известно. Мне же было очень любопытно выяснить, на каком месте я стою в его списке находящихся под подозрением лиц.

— Нам удалось сократить период времени, в течение которого могло произойти убийство мистера Кука. Из документов телефонной компании следует, что в субботу он звонил Джону Чалфонту. Это произошло в три двадцать четыре пополудни. Мистер Чалфонт помнит об этом разговоре, из чего мы заключили, что в это время мистер Кук был еще жив.

— Но к этому времени я совершенно определенно оттуда уехал.

— Мистер Чалфонт так же сообщил, что позже он сам звонил мистеру Куку. Они обсуждали сделку, над которой работали совместно, и мистер Чалфонт хотел получить ответы на ряд интересующих его вопросов. Мистер Кук не ответил, вместо него ответил автомат. Звонок был сделан в четыре тридцать восемь.

— Понимаю.

— Итак, где вы находились в период между тремя двадцатью четырьмя и четырьмя тридцатью восемью?

— Прогуливался по пляжу. Хотя в четыре тридцать восемь уже мог быть на пути в «Нет Коп».

— Да, вы это нам уже говорили, — сказал Маони. — Проблема заключается в том, что мы не смогли найти ни одного человека, который видел бы вас на пляже. Мы обнаружили пару лиц, гулявших в тот день после полудня по Шанкс-Бич, но ни один из них не смог вспомнить, что встречал там человека, который отвечал бы описанию вашей наружности. Никто не смог припомнить и вашего автомобиля, который, согласитесь, выглядит весьма специфически.

— Вот как? — промолвил я, подумав, что кто-то обязательно должен был видеть мой «морган» — длинную зеленую машину, очень похожую на двухместный кабриолет типа «родстер», столь популярный в сороковых годах двадцатого века. Моему «моргану» еще не исполнилось и десяти лет.

— Не могли бы вспомнить, кто еще мог вас видеть? Не останавливались ли вы для заправки или заходили по пути в магазин?

— Нет, — ответил я. — Хорошо помню, что будка у входа на пляж была пуста, и…

— Да, в ней никого не было, — оборвал меня Маони.

— Вы уверены, что никто не видел мою машину? Если ее кто-то видел, то обязательно бы запомнил.