Последняя семья

Лаура вылезла из постели и надела старую рубашку Пола, доходившую ей почти до колен. Она закатала рукава и спустилась в студию. Пес не отставал от нее ни на шаг. У Лауры было много работы. Она обещала галерее двадцать больших полотен для предстоящей выставки в Германии, а закончила только шестнадцать. Приходилось работать над четырьмя картинами одновременно, чтобы уложиться в срок.

Лили настойчиво упрашивала ее допускать потенциальных клиентов в студию, чтобы они могли понаблюдать за процессом творчества, но Лаура отказалась, заявив, что посторонние мешают ей сосредоточиться. Этот разговор состоялся еще до появления федеральных агентов в кустах, до прослушивания каждого разговора в доме, до возвращения Пола в мир. Тогда она еще не жила в постоянном страхе перед Мартином Флетчером.

Лаура включила в студии свет и погрузилась в созерцание трех незаконченных картин на стене. Ее поразило, насколько они стали лучше. Может быть, постоянное напряжение идет работе на пользу? Волк плюхнулся на пол, но тут же, словно о чем-то вспомнив, встал и пошел на кухню. Лаура услышала, как он лакает из миски воду.

Лаура села на табурет и принялась смешивать на палитре свежие краски. Она решила поработать над изображением женщины, стоящей на краю обрыва и с ног до головы обмотанной наподобие мумии, – но не полотном, а колючей проволокой. Между витками проволоки проступали полоски розовой кожи. Картина называлась «Автопортрет».

Лаура взяла кисть и попыталась вызвать в памяти самые мучительные минуты своей жизни. Это удалось ей без труда. Она просто вспомнила последние день и ночь, проведенные с Полом.

Глава 22

Лалло Эстевес крепко спал. Обычно он просыпался с трудом, но тихое пиликанье сотового телефона под подушкой разбудило его мгновенно, как пушечный выстрел. Жена Лалло даже не шелохнулась. Она лежала на спине, запрокинув лицо к потолку, и громко храпела. На глазах у нее была белая повязка с бордовой тесьмой по краям, лицо блестело под маской увлажняющего крема. На ночь она вставляла в уши восковые затычки, чтобы ничто не тревожило сон. Лалло взял трубку.

– Да? – сказал он, стараясь не выдать голосом, что говорит спросонья.

– Это Спайви. Встречаемся в вашем офисе. Немедленно. Приходите один.

– Немедленно?

– Ну, скажем, минут через двадцать.

Эстевес сбросил одеяло и открыл гардероб размером с небольшую комнату. Лалло торопливо оделся, тщательно причесался и накинул пальто. Перед уходом подошел к столу и взял из выдвижного ящика небольшой пистолет. Несколько секунд он задумчиво смотрел на оружие и хотел было сунуть его за пояс, но передумал. Если Спайви или любой другой «черный ангел» ЦРУ захочет его убрать, пистолет не поможет.

Лалло вышел из дома в гараж, открыл дверцу «мерседеса» жены, забрался в кабину и собрался закрыть дверцу, как вдруг флюоресцентная лампа над головой погасла и из темноты вышел человек с фонариком, направленным Лалло в глаза. Человек схватился за дверцу прежде, чем Лалло успел ее закрыть.

Лалло поднял голову и поморщился от яркого света. Лицо человека оставалось в тени, и Лалло не пытался его рассмотреть. Кто бы ни стоял сейчас перед ним, друг или враг, видеть его лицо было опасно.

– Рад снова видеть вас, мистер Эстевес.

– Мистер Спайви, какая неожиданность!

– Почему вы не сообщили мне, что Флетчер связывался с вами?

– Я... я не успел... Собирался завтра... – Руки Лалло предательски задрожали.

– Стало быть, я прав. Когда?

Лалло понял по голосу, что человек улыбается, и проклял себя за глупость. Надо было связаться со Спайви, как ему было велено. «Он провел меня как мальчишку. Он ничего не знал».

– Сегодня, – солгал Лалло. – Вечером. Он позвонил и назвался другим именем, но я узнал его по голосу.

– Вы должны были позвонить мне.

– Я растерялся.

– Когда встреча?

– Он хочет получить деньги, которые ему причитаются. Смотрите, вы дождетесь, что он меня прикончит.

– Мы очень надеялись, что он прорежется, если вы не уплатите долг. Значит, я оказался прав в конце концов.

– Я очень рискую, удерживая эти деньги. Флетчер может выйти на Переса, который уже заплатил мне. Представляете, что тогда со мной сделают? Они размажут мои кишки по ковру. Перес мне заплатил, а я Мартину – нет... Любой из них может со мной разделаться. Мне еще повезло, что Флетчер позвонил. Он мог с тем же успехом появиться у меня в спальне.

Лалло знал, что для Флетчера главное не деньги, а явное неуважение к нему, проволочка с выплатой. Самолюбие Мартина уязвлено. Лалло помнил, как Мартин заплатил в Испании целое состояние за пластическую операцию, а потом убил этого хирурга. Уже после того, как деньги были переведены. Если бы Лалло собирался от кого-то отделаться, он ни за что не стал бы платить будущей жертве. Вполне разумная для делового человека точка зрения.

– Послушайте, Лалло, вам ведь нравится делать бизнес в нашей стране? Не хотите же вы потерять наше расположение? Или вас привлекает перспектива отправиться в Марион или Форт Ливеноуорт на долгие-долгие годы? Мы ведь оба не хотим этого, не правда ли?