Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари

Розмари читала уже второй том «Крушения» и начала вязать Ги полосатый красно-оранжевый шарф для репетиций. Забастовка, о которой так много писали в газетах, все-таки началась, но они практически не ощутили ее последствий, потому что большую часть времени сидели дома, лишь иногда по вечерам наблюдая из окна за толпами, медленно плывущими по улице.

— Эй, крестьяне! — кричал на них Ги. — Домой! Убирайтесь домой, да побыстрее!

Вскоре после того как Розмари рассказала доктору Са- пирштейну о своем пристрастии к сырому мясу, она поймала себя на том, что жует сырое куриное сердце. Произошло это на кухне. Розмари посмотрела на свое тусклое отражение в хромированном корпусе тостера, потом опустила взгляд на руку и увидела полусъеденное сердце; по ее пальцам струилась кровь. Она тут же выбросила остатки сердца в мусор, открыла воду и смыла с ладони кровь. Потом, не выключая воду, наклонилась над раковиной и ее вырвало.

Попив воды, она немного успокоилась, умыла лицо, руки и тщательно вычистила раковину специальным средством, выключила воду, вытерлась и некоторое время молча простояла в задумчивости. Затем достала из ящика блокнот, ручку, села за стол и начала писать.

Ги, уже в пижаме, пришел к ней на кухню в половине восьмого. Перед Розмари лежала раскрытая кулинарная книга. Она выписывала из нее рецепты.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Составляю меню, — сказала она. — Для вечеринки. Двадцать второго января у нас будут гости. Через неделю. — Она поглядела на разбросанные по столу листочки бумаги и подняла один из них. — Мы пригласим Элизу Дунстан с мужем, Джоан с приятелем, Джимми и Тайгер, Аглана с подругой, Л у и Клаудию, Ченсов, Венделлов, Ди Бертиллона с его девушкой — если, конечно, ты хочешь их видеть, — Майка и Педро, Боба и Tea Гудманов, Каппов, — тут она жестом указала в сторону их двери, — и еще Дорис и Акселя Аллерт, если они смогут прийти. Дорис — это дочь Хатча, — пояснила она.

— Знаю, — ответил Г и.

Розмари положила листок на стол.

— Минни и Роман не приглашены. И Лаура Луиза тоже. А также Фаунтэны, Гилморы и Визы. И доктор Сапирштейн вместе с ними. Это будет особая вечеринка — только для тех, кому меньше шестидесяти.

— Вот это да! — озабоченно покачал головой Ги. — А я~то в списке есть?

— Да, ты есть. И ты будешь барменом.

— О Господи! Ты и правда думаешь, что это будет хорошо?

— По-моему, у меня уже давно не было такой блестящей идеи.

— Может быть, сначала стоит посоветоваться с Сапирштейном?

— Зачем? Я просто собираюсь устроить вечеринку, а не переплывать Ла-Манш и не взбираться на Аннапурну.

Ги подошел к умывальнику, открыл воду и подставил под струю стакан.

— Ты знаешь, у меня ведь с семнадцатого уже начнутся репетиции.

— Но тебе ничего не придется делать, — ответила Розмари. — Просто быть дома и всех очаровывать.

— И готовить напитки. — Он поднял стакан и выпил.

— Ладно, бармена мы найдем. Того, который был у Джоан и Дика, — помнишь? А когда ты захочешь спать, я всех выгоню.

Ги повернулся и с сомнением посмотрел на нее.

— Я хочу видеть именно их, — пояснила Розмари. — Я не Минни с Романом. Я устала уже от всех этих стариков.

Ги отвернулся и уставился в пол. Потом снова посмотрел на нее.

— А как твои боли?

Розмари сухо улыбнулась.

— Разве я тебе не говорила? Через пару дней все пройдет. Так мне сказал доктор Сапирштейн.

Обещали прийти все, кроме Аллертов — из-за болезни Хатча — и Ченсов, которые уезжали в Лондон фотографировать Чарли Чаплина. Бармен тоже не смог прийти, зато он порекомендовал другого. Розмари отнесла в чистку свое длинное коричневое бархатное платье, договорилась в парикмахерской насчет прически, заказала вино, ликеры, лед и все необходимое для чилийской запеканки из даров моря.

Утром в четверг как всегда пришла Минни со своим полосатым стаканом и застала Розмари за разделкой крабов и омаров.

— Как интересно! — заулыбалась она, устремляясь в кухню. — Что это?

Розмари объяснила, остановив ее в дверях.

— Сейчас я все это заморожу, а в субботу буду готовить. К нам придут гости.

— Решили повеселиться?

— Да. У нас много старых друзей, которых мы не видели уже сто лет. Многие даже н_е знают еще, что я беременна.

— Я могла бы помочь, если хочешь. Я умею хорошо накрывать на стол.

— Спасибо за предложение. Но я думаю, что управлюсь сама. У нас будет все а-ля-фуршет, так что мне почти ничего не придется делать.

— Пальто можно будет сложить у нас.

— Не стоит, Минни. Вы и без того для меня много делаете. Правда.

— Ну, если передумаешь, дай знать. А теперь пей.

Розмари с отвращением посмотрела на стакан.

— Я не хочу. То есть, сейчас не хочу. Я попозже выпью, а стакан принесу.

— Ему нельзя долго стоять.

— А он и не будет стоять. Вы идите. А стакан я верну потом.

— Я могу и подождать, чтобы тебе не надо было идти ко мне.

— Не стоит. Я очень нервничаю, когда на меня смотрят во время готовки. И потом мне все равно надо на улицу, так что я буду проходить мимо вашей двери.

— На улицу?

— Да, в магазин. Ну, а теперь идите. Вы очень добры ко мне, даже слишком…

Минни обиженно нахмурилась и сделала шаг назад.