Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари

Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по утрам и идти на работу. Он чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани срыва. Дин попытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного не придумал. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и надеяться на лучшее. Его будущее было в чужих руках, да и счастью своему он не был хозяином.

Вся чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена вместе взятых. Однако, вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все равно нашли бы. Его бегство сочли бы за неверность, а худшего преступления в глазах Торна не существовало. Кроме того, сюда тут же приплюсовали бы и его участие в Израильской операции. _f

Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взгля- н”л на Дэмьена.

— Израильтяне вцепились в Шредера, — заявил он. — Придется его ликвидировать, пока он еще не проболтался.

Дэмьен не отрывался от бумаг.

— Ну так сделайте это, — небрежно произнес он.

— Но у нас нет возможности подобраться к нему, — возразил Дин, уже не в силах скрыть отчаяние в голосе. — Его ведь держат в Тель-Авиве, и ты один можешь сделать это, Дэмьен.

— Ты тоже в состоянии позаботиться об этом.

— Но ведь я только что сказал тебе…

• — А я сказал тебе, — перебил его Дэмьен, поднимая, наконец, голову от письменного стола и насквозь прожигая взглядом Дина. — Я еще раньше говорил тебе, что силы мои будут убывать с каждым новым днем Назаретя- нина.

Дин с трудом проглотил застрявший в горле ком. И кто его спять дернул за язык? Сидел бы да помалкивал в тряпочку. А теперь вот они опять вернулись к страшному для него разговору.

— Сколько осталось мальчиков? — спросил Дэмьен.

— Один или два, может быть, — заверил того Дин, взмолившись про себя, чтобы Дэмьен оставил его в покое.

— Включая твоего сына.

— Моего сына? — всполошился Дин. — Но, погоди, я же тебе говорил, что он родился двадцать третьего марта. Дэмьен, поверь, он…

— Убей Назаретянина, тогда поверю.

Зазвонил телефон, и Дин вцепился в трубку, будто это была та соломинка, за которую хватается утопающий. В трубке что-то хлюпало, и Дин нахмурился. Кто это может звонить из телефона-автомата? И где они только отыскивают номер?

— Да? — Дин находился в замешательстве. — Кто?

Он повернулся к Дэмьену.

— Это сын Кейт Рейнолдс. Он звонит из автомата. Дэмьен встал и подошел к Дину.

— Откуда у него твой номер?

— Я ему дал.

Дин передернул плечами, ругая себя за то, что вечно сует нос не в свое дело. Когда-нибудь это погубит его. Он сделал вид, что не слушает телефонный разговор. Ну что ему из того, что Дэмьен просит этого мальчишку за кем-то последить? И опять же, ему — Дину — глубоко наплевать, если этот парень в чем-то удостоверится и при этом никем не будет замечен.

Дэмьен повесил трубку, и Дин исподтишка взглянул на него. Дин пытался уловить, не вернется ли Дэмьен к начатому разговору.

— Будь осторожен, Дэмьен. Его мать звонила сегодня утром и хотела тебя видеть. Мне удалось отговорить ее, но…

— Почему ты мне ничего не сказал об этом? — оборвал его Дэмьен. — Я сам хотел с ней поговорить.

— Но это опасная женщина, — стоял на своем Дин, — ее телешоу и так уже растревожило…

— Мне решать, кто для меня опасен, а кто — нет, — отрезал Дэмьен с потемневшим от гнева лицом. — Найди ее по телефону. И передай, чтобы сегодня днем она приехала ко мне домой. Но не вздумай проболтаться о Питере.

Дин пожал плечами.

— Ты хозяин, — буркнул он и сделал пометку в блокноте.

И только тогда, когда Дэмьен покинул кабинет, Дин вздохнул с облегчением.

* * *

Дин рано покинул здание посольства, мозг его терзали страх и сомнения. Его автомобиль влился в вечерний поток машин и несся сквозь город на север. Через некоторое время Дин достиг холма. Воздух здесь был чист и свеж. Дин радовался, что едет домой. Он желал только одного — чтобы навечно умолк телефон — эта пуповина связывала его с Дэмьеном. Ах, если бы он только мог прийти домой и, захлопнув за собой дверь, отгородиться от всего мира! Спать они с Барбарой отправятся сегодня рано, сразу после ужина. Может быть, Барбара и не блещет умом, она еще вдобавок и старомодна, но сейчас Дину было на это наплевать. Все, чего он желал в эти мгновения, — это провести ночь с незакомплексованной женщиной, которая его любила.

Дин поставил машину в гараж, вошел в дом и прямо с порога окликнул жену. Ответа не последовало. Он заглянул в кухню и столовую. Может быть, она вышла куда-нибудь. Хотя обычно она оставляла ему записку. Дин плеснул в бокал спиртного и по лестнице поднялся в свой кабинет. Открыл дверь и замер, ошарашенно уставившись на бедлам, представший перед глазами.

Барбара с ребенком на коленях сидела в его кресле. Вокруг нее по полу были разбросаны бумаги. Тут же валялась опрокинутая картотека, ящики были выдвинуты.