Последняя спецоперация «Нормана»

Где находится корпус? Полковник указал точку на карте. Как добираться? Попутным транспортом.

Через пять дней Михляев в третьем часу ночи докладывал полковнику Калмыкову о политсоставе корпуса. Выслушав доклад, полковник сказал: да ты толковый кадровик. И это предопределило его будущую судьбу. Михляева опять, как и в Москве, направили работать с резервом.

Получалось — чем лучше, тем хуже. Он делал хорошо порученную работу, и это отодвигало его от линии фронта, куда он хотел попасть еще с июня 1941 года.

Григорий Фролович вновь писал рапорта, просился послать комиссаром полка. Но ему отвечали: комиссаров у нас достаточно, а вот опытных кадровиков катастрофически не хватает. Все, чего добился своими настойчивыми просьбами, — перевод из кадров Политуправления фронта в политотдел 37-й армии.

Политотдел нашел в украинской хате под Кривым Рогом, представился начальнику отделения кадров подполковнику Паплинскому.

Высокий, косая сажень в плечах, с пышной шевелюрой, подполковник встретил его радушно.

— Вот тебе рабочий стол. Принимай людей. Вечером мне на подпись приказы о назначениях, представления на награждение.

Горечь захлестнула сердце. Ну что за судьба, опять вместо фронта, вместо живой, боевой работы — канцелярия. Да, нужная, необходимая, но канцелярия.

Оглядевшись, поговорив с офицерами отделения кадров, Михляев и вовсе отчаялся. Оказалось, никто из них штабным делом в армейских частях не занимался и тонкостей этой работы не знал. Все были призваны с «гражданки» по мобилизации.

Сам Паплинский до войны трудился секретарем ростовского райкома партии, в военном деле был слабоват, изучением политсостава армии заниматься не любил и потому кадры не знал.

С документами на доклад ходить боялся, особенно к члену военного совета или к командующему армией. Те, по обыкновению, спрашивали мнение главного армейского кадровика о том или ином офицере-политработнике, интересовались, кто находится в резерве на случай срочной замены выбывших из строя. Паплинский зачастую не мог ответить на эти вопросы, терялся и получал взбучку. Так что опытный помощник ему нужен был как воздух. И отпускать Михляева в войска он, разумеется, не собирался.

Тем временем 37-я армия вела тяжелые бои за освобождение Правобережной Украины. Войска принимали участие в Никопольско-Криворожской, затем в Березнеговато-Снигиревской, а позже и в Одесской операциях.

Хватало работы и отделу кадров. Михляева вызвал к себе начальник политотдела армии полковник Мельников. До войны он занимал должность секретаря московского горкома комсомола. В политотделе знали его взрывной, необузданный характер и потому сторонились встреч с полковником. Он мог взорваться без причины, по пустяку оскорбить офицера.

— Подготовьте к утру наградной лист на начальника политотдела шестого стрелкового корпуса полковника Паньшина, — приказал Мельников.

— К какой награде представлять? — уточнил Михляев.

Начпо задумался:

— Пожалуй, к ордену Ленина…

Григорий Фролович, как и положено, взял под козырек, вышел от Мельникова, а сам думает: на дворе десять часов вечера, наградной лист должен быть готов к утру, этого Паньшина он в глаза не видел, в чем отличился, не ведает.

С чего начать? Пошел к офицерам в оперативный отдел. Они уж точно все знают про бои и походы. Те вытащили карту прошедших боев за Кривой Рог. Вот тут и пригодились знания, полученные в Военной академии им. В.И. Ленина. За ночь удалось написать весьма грамотное представление. Мельников прочитал текст, удовлетворенно улыбнулся:

— Ну что, Михляев, по такому наградному листу Паньшину впору Героя Советского Союза давать.

Вскоре начальник политотдела корпуса получил орден. Наверное, он и представить себе не мог, что кроме него высокой награде очень радовался офицер отделения кадров Григорий Михляев.

Да, каждый на войне делал свое дело. Григорий Фролович мотался по частям, устанавливал потери, готовил документы на офицеров из числа резерва, составлял наградные листы на отличившихся в боях, писал представления на присвоение званий, работал над текстами приказов на подпись командующему армией. Словом, занимался своей, пусть и канцелярской, незаметной, но такой нужной работой.

Числился он в штате Полевого управления и нередко получал задачи, весьма далекие от его обязанностей. Как-то поручил ему полковник Мельников срочно выехать и захватить несколько украинских хат для размещения политотдела.

Выехать-то он выехал, да опоздал. Квартирьеры уже все хаты расписали между подразделениями штаба. Словом, «захват» не удался. Начальник политотдела был крайне недоволен, обругал Григория площадной бранью. Тот сильно расстроился. Успокоили товарищи по отделению кадров: мол, начпо не переделаешь, хам он и дуболом, так что волноваться из-за этого себе дороже.