Последняя спецоперация «Нормана»

«Знаете, — скажет как-то в беседе со мной Григорий Фролович Михляев, — в разведке можно служить по-разному. Мне доводилось встречаться с офицерами, которые под всякими предлогами уходили от вербовочной работы. Вербовка агентов — дело трудное и опасное. И не каждому под силу. Некоторые откровенно говорили: “Зачем мне рисковать? Искать новые источники, возиться с ними, вербовать, потом попадать в неприятные истории. Я буду собирать информацию, обрабатывать и регулярно посылать ее в Центр. Меня не обвинят в бездеятельности, и в то же время всегда буду “чист” перед контрразведкой”».

После этих слов полковник замолчал и потом добавил: «Но это не разведчики». Да, действительно, это не разведчики. Совсем по-иному подходил к своей работе Григорий Михляев. О нем можно сказать одно: он — вербовщик. А вербовщики — элита разведки. И не каждому суждено войти в их число.

Ведь в конечном итоге ценность оперативного сотрудника целиком зависит, если так можно выразиться, от качества подобранных им агентов. Какими чертами должен быть наделен вербовщик? Трудный вопрос. Это зависит от многих обстоятельств, например непосредственно от оперативной обстановки.

Сам Григорий Фролович среди таких качеств выделял сильную волю, веру в успех, смелость, находчивость, личное обаяние и умение мастерски вести индивидуальную беседу, не столько говорить самому, сколько слушать собеседника.

Всеми этими качествами обладал сам полковник Михляев. Об этом говорят его вербовки.

Расскажем о некоторых из них.

…Как-то знакомый Георгия Фроловича, работавший на фирме Круппа, представил советского разведчика отставному немецкому генералу, участнику Нормандской операции. Назовем его Гартманом.

После войны генерал получал хорошую пенсию, однако без дела не сидел. По предложению штаба НАТО он писал воспоминания о ходе Нормандской операции. У него в помощниках ходили два капитана и стенографистка. Ценен Гартман был тем, что он имел доступ к архивным документам НАТО, а также штаба бундесвера.

К счастью, в рабочем плане Михляева вербовка генерала по срокам ограничений не имела. Такое в жизни Георгия Фроловича случалось редко, но тем не менее случалось.

Помнится, вызвал его к себе генерал-лейтенант Феденко и два дня (?!) заслушивал соображения Михляева о ходе вербовки Гартмана. В приемной Феденко сидели в ожидании офицеры, откровенно говоря, не понимая, что происходит, но руководитель на другие дела не отвлекался.

Час за часом Феденко выслушивал доводы Михляева, почему не следует спешить с вербовкой Гартмана. К концу второго рабочего дня Георгий Фролович привел последний аргумент: срок вербовки не был ограничен по времени. И это верное решение руководства.

Генерал Феденко от удовольствия даже подскочил в кресле: «Наконец-то я дождался главного».

Ну что же, раз начальство считает это главным, так тому и быть.

Вскоре Гартман был завербован. Позже Григорий Михляев скажет: «Вербовку провел по всем правилам бюрократии того нелегкого времени: взял развернутое письменное обязательство о сотрудничестве, разработал условия личной и безличной связи, провел подготовку к документальному фотографированию, поддержанию связи по радио».

Гартман оказался весьма ценным источником. Между ним и Григорием Фроловичем установились не только деловые, но и личные, добрые отношения. Генерал очень радовался их встречам. Прошедший пламя страшной войны, он многое переосмыслил и часто говорил: «Григорий, я не хочу повторения войны. Ради этого и помогаю вам».

Наиболее памятной для полковника Михляева стала попытка привлечь к работе на советскую военную разведку генерала Венка. Того самого, на которого в последние дни своей жизни так надеялся Гитлер. Он ждал подхода его армии, чтобы отстоять Берлин — столицу Германии. Увы, мечтам фюрера не суждено было сбыться — 12-я армия под командованием Венка потерпела сокрушительное поражение и до Берлина не дошла. Ее остатки попали в плен, сам Венк бежал на Запад и сдался американцам.

После войны он был освобожден, ему назначили пенсию, устроили на работу в одну из фирм Круппа.

В 60-е годы полковник Михляев как раз курировал в Центре немецкое направление. Офицер берлинской резидентуры, назовем его Сергеем Г., вел оперативную разработку. На связи у него был источник Отто. Он как раз-таки постоянно рассказывал, что получает информацию по военно-политическим вопросам именно от генерала Венка.

Таким образом, со временем в Центре выросло объемное оперативное дело. Михляев изучил его, провел анализ документов. В результате на свет появилась аналитическая записка, итогом которой стал закономерный вопрос: а есть ли на самом деле у нас на связи генерал Венк? Или агент пытается придать вес своим сообщениям?

Записку Михляева внимательно прочли тогдашний начальник ГРУ генерал-полковник Шалин и начальник управления генерал-майор Коновалов.