Последняя среда. Литература о жизни (Тема номера: Украина)

– семья едет на мотоцикле с коляской: «Тугой воздух расстегивается у лица». И сразу кожаный аромат эпохи, тот, о котором Мандельштам писал «люблю шинель красноармейской складки». И тут же следом «мы в брезенте, мы врываемся в мелкий дождь – и чувствуем запах, запах дождя и электрический вкус воды на губах…» Для рассказа на пол страницы больше и не надо. Или вот точильщик ножей в рассказе «Пророки»: «– То-о-о-ч-у-у но-о-ожи-и! От крика этого, в котором живут острые ножи, становится не по себе. Он настигает, как гром с ясного неба. Может быть, это тот самый Илья-пророк притащился к нашему дому и сейчас начнет наказывать неучтивых?… раскручивает колесо, прикладывает к нему нож – и оно начинает бросаться яркими искрами, снопами пламени. Это колесо от огненной колесницы!»

Вот, собственно, таким точильщиком изрядно затупившейся нашей прозы и кажется мне Юрий Нечипоренко со своей книжкой «Начальник связи», бросающейся искрами метафор и снопами только что срезанной жизни.

А.П.

Ярмарочный мальчик Юрия Нечипоренко

Советую вам, если не купить эту книжку, то хотя бы подержать в руках. Вам будет приятно. Эту книгу автор написал довольно давно и спустя много лет она словно бы случайно встретилась с издательством и художником. «Картинки Евгения Подколзина» – сообщает нам титульный лист. Книга как бы детская. На мой взгляд, это неспроста. Попробуем сразу взять быка за рога: любой, пишущий биографию Гоголя не сможет пройти мимо некоторых «странностей» его жизни.

Вот и Нечипоренко сообщает о гимназических годах: «Порой Гоголь даже кричал козлом у себя в комнате, или хрюкал свиньей, забравшись куда-то в темный угол». Или: «В ночь накануне наказания он заболел – и утром по всей гимназии разнеслась весть: Гоголь взбесился!

… лицо Гоголя страшно исказилось, глаза засверкали диким блеском, волосы встали дыбом; он заскрипел зубами, изо рта показалась пена…» (Для описания этой сцены Нечипоренко словно позаимствовал стиль самого Гоголя).

Еще несколько цитат из книги: «к женщинам относился с опаской», «был знаменит своей скрытностью и хитростью», «любил надевать странные облачения…. на голове – малиновый кокошник, шитый золотом». Мы еще вернемся к объяснению автором книги этого кокошника.

А пока остановимся на суждении, с которым не можем не согласиться: «В душе человека хранится огромная энергия. Так же точно, как может случиться пожар на нефтяном месторождении и сила пламени станет неуправляемой, может сгореть в творческом порыве художник или писатель». Заметим только, что как раз творческий порыв может быть одним из проявлений подземного пожара, а не им самим. Автор пишет очень осторожно, без подробностей: «Гоголь умер, не дожив до старости». Но мы можем самостоятельно заглянуть к Вересаеву в его «Гоголь в жизни» и прочесть про «усиленное стремление умерщвлять тело совершенным воздержанием от пищи» (Тарасенков) и про «явные признаки жестокой нервической горячки» (Погодин).

Возникает вопрос: если Гоголь согласно русской традиции, как всякий великий писатель, это почти «наше все», а именно – образец для поклонения и подражания, то как же сочетать это с явной трагедией его жизни, с его внутренними конфликтами, не оставившими ему другого выхода, кроме самоубийства?

Вспомним немотивированную по существу жестокость к беззащитным людям у главного героя в «Тарасе Бульбе». Вспомним и чрезвычайно натуралистическое описание человека с содранной заживо кожей в «Пленнике». Что и говорить об обступившей героя нечисти в «Вие», о «мертвых душах» и «каких-то свиных рылах вместо лиц»? Не прорывался ли это тот подземный пожар, о котором так образно написал Юрий Нечипоренко?