Последняя ставка

– Время вышло. – Он с таким видом, будто его удручала необходимость соблюдать принятые формальности, протянул руку, и Крейн пожал ее. – Так что, сейчас я уйду, чтобы и дальше радоваться тому, что осталось от моей жизни, – сказал Оззи деланым тоном, каким можно было бы цитировать какую-нибудь запомнившуюся речь, – и, полагаю, вы… оба… займетесь… тем же самым. Судя по тому, как все складывается, я, похоже, переживу вас и, поверьте, искренне сожалею об этом. Скотт, было очень приятно снова увидеть тебя… и приятно было узнать, что ты был женат. Я порой жалею о том, что у меня не было жены. Архимедес, желаю всего наилучшего.

Крейн тоже встал.

– Диана не сказала мне, где она живет, но сказала, что она… Как она выразилась?

– Порхает в траве, – подсказал Мавранос.

Оззи на мгновение уставился в пространство, а потом медленно наклонил голову. Затем вдохнул, выдохнул и, выпрямившись, трижды согнул и выпрямил в сторону руку со сжатым кулаком.

Где-то неподалеку дважды коротко прогудел автомобиль.

Оззи сурово взглянул на Скотта.

– Это означает: прошу подтверждения. – И трижды поднял сжатый кулак над головой.

Автомобиль снова бибикнул, и на этот раз ему откликнулась лодка с оставшегося за спиной пролива.

– Ладно, – сказал Оззи, и его голос дрогнул впервые за все время разговора. – Вы прикупили немного времени. Расскажи мне все, что она тебе сказала.

После того как Крейн добросовестно вспомнил все, что ему сказала Диана (и Мавранос подсказал пару деталей, которыми тот поделился с ним ночью), Оззи оперся на парапет и уставился в темнеющее небо. Выждав примерно минуту, Крейн открыл было рот, но Оззи жестом велел ему помолчать.

Наконец старик опустил голову и посмотрел на Крейна.

– Говоришь, хочешь спасти ее? – сказал он.

– Пожалуй, это единственное, чего мне осталось хотеть, – ответил Крейн.

– В таком случае, нам придется вернуться к твоему телефону, и ты будешь снова резать себя, или что там еще, если потребуется, сунешь руку в мясорубку, и когда она позвонит, я скажу ей, чтобы она убиралась оттуда, где находится. Если она там останется, до нее доберутся или еще хуже, тем более что она совершенно ничего не понимает в картах и прочих подобных делах. Я думаю, что так будет безопаснее; впрочем, куда еще этой дурочке придет в голову бежать… Но я посоветую ей уехать. Она послушается меня. Договорились?

– Готов сунуть руку в мясорубку.

– Не в буквальном смысле, но мало ли что потребуется. Да?

– Конечно, Оз. – Крейн попытался вложить в эти слова хоть немного иронии, но даже для него самого собственный голос звучал испуганно и дрожал, как будто он пытался угодить старику своим ответом.

Мавранос ухмыльнулся.

– Пого, прежде чем ты начнешь крошить себя на фарш для сосисок – и даже прежде, чем мы отправимся домой, – позвони-ка сам по своему номеру. Какой смысл туда ехать и, тем более, резать себя на части, если они обрезали твою линию или посадили туда кого-нибудь дежурить.

– Отличная мысль, – ответил Крейн, которому остро захотелось выпить.

Буквально в двух шагах, на улице у входа в «Виллидж-инн» нашелся телефон-автомат. Оззи сунул в прорезь четвертак и, отставив трубку в сторону, набрал так и не забытый им номер.

Трубку сняли уже после второго гудка.

– Слушаю, – приветливым тоном произнес молодой мужской голос. – Это квартира Скотта Крейна, он… вы не могли бы подождать минуточку?

– Конечно, – ответил Оззи, мрачно кивнув Мавраносу.

Было хорошо слышно, как брякнула положенная на стол трубка, как где-то неподалеку оттуда залаяла собака, донесся автомобильный гудок.

Через несколько секунд в трубке вновь заговорил тот же голос:

– Алло, вы слушаете?

– Простите, я хотел бы поговорить со Скоттом Крейном.

– Господи! Скотт попал в аварию, – сообщил голос, – он… подождите, я вижу, подъезжает машина Джима. Джим как раз навещал его в больнице, это его друг, он даже назвался братом, чтобы его пропустили к Скотту; не хотите подождать, пока Джим подойдет? Он вам подробно расскажет, как дела у Скотта.

– Спасибо, не нужно, – ответил Оззи. – Я звоню из «Ориндж каунти реджистер», хотел предложить ему подписаться. Простите, что побеспокоил некстати. – Он нажал пальцем на рычаг и потом положил трубку.

– Н-да, – протянул Крейн. – У меня дома засада.

– Помолчи минутку, – перебил Оззи. Он вышел из телефонной будки и уставился на золотую от солнца улицу под темными тучами. – Я мог бы дать объявление в газете, – вполголоса сказал он. – Но ведь нельзя даже надеяться, что она увидит его или обратит на него внимание, если только не использовать ее имени, а на это я пойти не решусь… а я ведь даже не знаю, какая у нее сейчас фамилия… – Он мотнул головой, нахмурился и добавил расстроенным голосом: – Пойдемте-ка отсюда.

Крейн и Мавранос вышли вслед за стариком на Марин-авеню и побрели, приноравливаясь к его медленному шагу, на юг, обратно к воде. Над нагретыми солнцем дранковыми крышами домов, стоявших вдоль улицы, поднимался парок, хотя на асфальте уже отпечатывались первые редкие капли дождя.