Последняя ставка

В то время, когда сухогруз "Бенито Хуарес" направлялся в Атлантический океан курсом зюйд-зюйд-вест, увозя девятьсот двадцать пассажиров и сто семнадцать членов экипажа "Бергквист Лауры", сам паром, имея на борту четырех автомехаников, Форда Макгенри, Шарля Бонне, капитана Королевского флота (в отставке) Колина Хантингтона, а также повара Хуана Франкохогара, не покидавшего камбуз, принял речного лоцмана в трех милях от побережья Франции у острова Ла-Тремблад, севернее Руана. На рейде огромный паром был встречен крохотным лоцманским катером. На мостике стояли Бонне и Макгенри в фуражках судовых офицеров. Лоцман был молод и любопытен. Он знал, какую линию обслуживает этот паром, и никогда прежде не видел его в этих водах.

"Бергквист Лаура" замедлила ход до самого малого и лоцман отважно прыгнул на поданный штормтрап.

- Ну, ты и прыгаешь! - сказал Макгенри на своем ужасном французском.

Лоцман усмехнулся.

- Зачем ваше судно идет в Бордо в такую рань в воскресенье? - спросил он.

- Вы же знаете, что такое воскресенье, - ответил Макгенри. - Делать все равно нечего.

- Я вас не понял.

- Мы идем в Бордо, чтобы сегодня же вернуться, - пояснил Бонне.

- Но вы должны будете уплатить портовый сбор за тридцать часов, прежде чем вам разрешат сгрузить хоть один ящик. Очень странный корабль - снаружи, как авианосец, а внутри, как пассажирское судно.

- Чертовски сложная конструкция - согласился Макгенри.

Когда они проходили через пустой салон, лоцман удивился, что все спят.

- Это самое спокойное судно из всех, что я видел!

Пустынным коридором они прошли к трапу, ведущему на мостик.

- Доброе утро, сэр, я - капитан Хантингтон.

- Вы готовы войти в реку, капитан?

- Если вам угодно, мсье.

- Отличный у вас эхолот.

- Да. Ладно. Позвоните мне через три часа тридцать минут, мсье Бонне.

- Есть, сэр! - ответил Бонне. Капитан снова удалился на койку в радиорубке. Бонне и Макгенри уселись играть в карты. Лоцман взялся за ручки машинного телеграфа.

Гектор Шрам закончил последние приготовления к пожару в здании номер три и осторожно покрутил часовой механизм, потому что, к сожалению, не мог находиться в трех местах одновременно. Он не любил эту скучную работу, за которую брался единственно из-за денег. С таким же успехом можно было служить клерком в банке.

Он любил поджигать ради искусства, своими руками - эти поджоги требовали подлинного артистизма и вдохновения.

Огромный трейлер медленно переехал мост Пон-де-Пьер, свернул на набережную Людовика XVIII, а затем на Ка-де-Шартрон. Когда он подъехал к пирсу, гигантский паром как раз швартовался. Капитан Хантингтон управлял швартовкой. Форд Макгенри и четверо автомехаников на пирсе заводили швартовы.

На мостике лоцман сказал Шарлю Бонне:

- А теперь, когда мы отшвартовались у складов Крюза в час сорок пять ночи в воскресенье, что вы собираетесь делать?

- Отдохнем, - ответил Бонне, ударив его по голове рукояткой пистолета. Лоцман упал без чувств. Бонне оттащил его в радиорубку, бросил на койку и запер дверь. Затем взял бинокль и принялся разглядывать подходы к складам, чтобы не прозевать полицейскую машину.

Восемнадцать рабочих начали сгружать и устанавливать погрузочные механизмы и транспортеры. Ленты транспортеров протянулись из глубины хранилища через аппарель на грузовую палубу парома. Капитан Хантингтон с карманной радиостанцией ушел в хранилище руководить погрузкой вина.

Автомеханики выгнали на берег с парома четыре микроавтобуса "Фольксваген" и один автофургон "шевроле" и поставили их на набережной. Фуше попрощался с Бонне на мостике. Автомеханики сели за рычаги автопогрузчиков и въехали на паром. Макгенри стал в тени возле ворот, поглядывая на Бонне на мостике в ожидании сигнала.

Капитан Хантингтон расположился на складном стуле между тремя транспортерами.

Он руководил погрузкой ящиков с вином на бегущие ленты транспортеров, которые уносили их в чрево парома, где четыре автопогрузчика принимали ящики и размещали их на грузовой палубе.

Рабочие по радио сообщали названия и срок выдержки вин, обозначенные на ящиках, и капитан давал или не давал "добро" на погрузку.

- Да, да! Грузите весь "Лафит" тысяча девятьсот шестого года, который найдете. Нет, не надо. Бросьте это. Посмотрите через один ряд. Там будет "Кло-дю-Воже". Прием. Слушаю, третий! Нам нужно это "Хоспис де Бон". Нет, нет. Ничего моложе шестьдесят первого года, клареты и бургундское - моложе шестьдесят четвертого.

На другом конце города Гектор Шрам взглянул на часы, глаза его сияли. Он посмотрел через улицу с летней веранды кафе, где сидел.

Раздался приглушенный взрыв и нарастающий гул. Из окон здания вырвалось пламя. Шрам был возбужден, но держал себя в руках. Он встал, вошел внутрь кафе и крикнул "Пожар"! Хозяин выглянул в окно, выругался и схватился за телефонную трубку. Шрам, стараясь не оборачиваться, вышел из кафе, сел за руль машины, припаркованной в шестидесяти футах от входа, завел мотор и уехал.