Последняя страсть Клеопатры. Новый роман о Царице любви

И с тоской убеждалась, что ему все это не нужно, он занимался своими делами, женился и родил детей с другой. Марк Антоний не погибал без ее любви, он просто жил своей жизнью, в которой ей места не было.

А потом она снова понадобилась, вернее, понадобились деньги и возможности Египта. Всколыхнулась обида, захотелось швырнуть в лицо оскорбления и помочь его врагам. Но рядом были дети, был Египет, и Клеопатра решила смирить свою гордость, зато выжать все, что можно из этой ситуации.

Царица знала, что о ней говорят, как о хищнице, способной вырвать кусок изо рта у другого. Но это ее не волновало, хотя иногда хотелось крикнуть: вы под защитой, а я?! Если я не позабочусь о своих детях, об их будущем, то не позаботится никто. У ее детей не было защитника, у них не было того, кто назвал бы их отцом. И Клеопатра сделала все, чтобы это произошло. Марк Антоний поднял на руки близнецов, тем самым объявляя их своими детьми. И Цезариона тоже усыновил. У ее детей появился отец, не тот, от которого они рождены, такой есть у каждого, а тот, который позволил себя так называть!

Ради этого она готова была терпеть и унижаться. Но выгодным оказалось и другое, ласковым отношением и незлопамятностью (хотя сколько раз хотелось просто надавать ему пощечин!) Клеопатра заполучила от Марка Антония столько и таких земель, какие только захотела. Она самая богатая женщина в мире.

А теперь он повержен. На мгновение стало страшно за ее приобретения, не решат ли все эти царьки вроде Ирода, что теперь можно не признавать ее власти и не платить? Клеопатра мысленно махнула рукой: ничего, Антоний быстро восстановит потерянные силы, наберет новое войско, но не для похода на Парфию, от этой мысли его предстояло осторожно отучить, а для удержания ее владений.

Но сейчас Марк спал, а Клеопатра любовалась спящим мужчиной и понимала, что, возможно, так лучше. Вот такой, поверженный, почти беспомощный, он принадлежал ей и только ей и был ей удивительно дорог. На душе вдруг стало легко, появилось какое-то щемящее чувство жалости, но не унижающей, а с желанием помочь и защитить. Теперь защитницей была она, не только потому, что у нее деньги и корабли, а потому, что она знала, что делать.

Царица поняла, что она сильнее, потому что мудрее. Но царица понимала и другое: она не должна ни словом, ни взглядом унизить мужчину. Униженный, он не будет нужен и ей тоже. Нужно осторожно, не напоминая лишний раз о поражении, подвести к мысли о ненужности войны с Парфией и о необходимости защиты восточных границ. А потом… Клеопатра даже себе до конца не признавалась, что все ее мысли и планы, зависавшие на этом «потом», в сущности, означали противостояние с Октавианом и непременную победу над ним.

Вспомнился несостоявшийся союз с Секстом Помпеем, может, не стоило слушать тогда Марка Антония и заключить его? Нет, Марк никогда бы не простил такого. Хорошо, что не заключила, но Секста надо держать про запас, когда начнется то самое противостояние с Октавианом, он очень пригодится.

Клеопатра до самого утра размышляла о том, как теперь жить, что делать с Марком и как себя вести. И все же главное, что она поняла – она любит этого мужчину, по-настоящему любит. И сколько бы он ее ни бросал, сколько бы ни предавал, он не в силах эту любовь уничтожить. Сейчас Клеопатра понимала даже Фульвию, решившуюся на отчаянный шаг в надежде, что муж вернется и поможет. А еще Октавию, безропотно ожидавшую, когда этот великан соизволит бросить любовницу (ведь она сама для Рима все равно любовница, там их брак с Марком Антонием не признают ни за что!) и вернуться к ней.

Нет уж, голубушка, теперь я его тебе не отдам, теперь он мой, потому что я поняла, что люблю его любого, не только великого полководца, но и разбитого, пьяного, голодного! Такого, пожалуй, даже больше.

Клеопатра еще раз внимательно посмотрела на спящего мужа и сама с собой согласилась:

– Больше!

Клеопатра заплатила солдатам, раздала одежду, закупила продовольствие, вернее, делали все это другие, она только платила, и увезла Марка Антония в Александрию отдохнуть и залечить душевные раны.

Конечно, Марк Антоний чувствовал себя ужасно, неудачник, потерявший четверть армии, хотя и сохранивший знаки всех своих легионов, приполз просить помощи у женщины! Но женщина повела себя умно, она не стала обсуждать провал, но и строить воздушные замки тоже, просто окружила вниманием и заботой, подтолкнула к детям.

Трое забавных малышей и довольно взрослый уже Цезарион действительно помогли вернуться к жизни. А еще постройка кораблей, подготовка новых легионов. Пока не обсуждалось, куда они пойдут, но было ясно, что нужны.

Теперь не было пиршеств или общества «Непревзойденных гуляк», они с Клеопатрой словно повзрослели, стали серьезней относиться ко всему. Неудивительно, у них четверо детей. Об оставленных с Октавией в Риме детях Марк старался не вспоминать. Клеопатра старательно избегала любых разговоров на эту тему.