Последняя сволочь

— А ты был прав, Макс… — заметил Войддинг тем серым, бесцветным голосом, каким он говорил лишь в минуты, когда его бешенство достигало крайнего предела. — Пэ-Пэ и вправду много говорит… И, если хочешь знать мое мнение, даже слишком много…

Моска вдруг испугался. При всей ее непроходимой глупости, он по-своему любил Пипер.

— Вы же знаете, босс, она это не со зла…

— Какая разница, если последствия точно таковы, как если бы она нарочно старалась нам напакостить? Уведите ее, Пирл, с меня довольно!

Как только обе женщины вышли, Войддинг, от прекрасного настроения которого не осталось и следа, предупредил Моску:

— Впредь нам надо позаботиться, чтобы твоя подружка не болтала.

— Я поговорю с ней как следует.

— Боюсь, этого мало, Макс.

— Вот как? Вы хотите, чтобы она уехала из Стоктона?

— По-моему, это было бы предпочтительнее… А теперь — к делу. То, что Росли и Тонала покинули этот мир, не повод отказываться от контроля над прачечными… Надеюсь, судьба Росли заставит призадуматься других владельцев ресторанов… Брайан Уингфилд с ними поговорит… Но только действовать надо без грубости, ясно? Никаких прямых угроз, никакого битья… Надо убеждать, в то же время осторожно намекая, что, коли наши будущие клиенты не проявят должного понимания, впоследствии им придется пенять лишь на собственное упрямство. И, главное, Брайан не должен брать с собой никакого оружия, иначе, если кто-то, паче чаяния, вздумает шуметь, могут возникнуть осложнения. А предлагать услуги закон не возбраняет… Надеюсь, ты сумеешь все это втолковать Брайану, Макс.

— Положитесь на меня, шеф.

— А теперь, пока не приехали Берт и его ребята, я хочу поделиться с вами своими планами. Вы можете остаться, капитан, вы здесь не лишний, а кроме того, я хочу еще поговорить с вами, как только покончу с этими двумя… Итак, слушайте внимательно, Чак и Макс. Берт и его мальчики нужны нам, чтобы окончательно взять город в узду, но имейте в виду: ни Берт, ни его убийцы ничего не делают даром. Это вполне разумно, но их аппетиты чрезмерны. Улавливаете? Стало быть, нечего и думать о том, чтобы дать им волю. Надо следить за каждым их шагом на случай, если Берту вздумается вести двойную игру. А потому, Чак, слушай, чем ты должен заняться…

Желая утешить и успокоить Пэ-Пэ, Пирл увела ее к себе, и теперь обе женщины сидели в гостиной, потягивая мартини.

— Ты неплохая девочка, Пэ-Пэ, — говорила Пирл, — но зачем тебе всегда надо болтать что ни попадя? Разве ты не знаешь, что в этом мире до старости доживает только тот, кто умеет молчать?

— Мне хотелось сделать приятное Максу.

— Объявив во всеуслышание, что у него есть такой же пистолет, как тот, из которого застрелили Джимми?

— Не вижу связи.

Пирл покачала головой:

— Хуже всего, что ты не придуриваешься, бедняжка Пэ-Пэ. А зачем тебе понадобилось рассказывать капитану про Берта?

— Он был так добр…

— Правда?

— Он тоже очень беспокоился обо мне.

— Вот как?

— Да, сказал, что я не создана для такой жизни и что лучше бы мне слинять отсюда.

— Может, он и прав.

— Ну, а я спросила, куда ж мне деваться… Семьи нет, профессии — никакой, и в кармане — ни гроша… Я просто вынуждена оставаться там, где меня кормят, правда ведь?

— А почему бы тебе не попробовать найти работу?

— Какую? Прислугой?

— А почему бы и нет?

— Это не для меня. Я не люблю ни рано вставать, ни пачкать руки, да и вообще достаточно натерпелась, пока не встретила Макса, и вовсе не хочу начинать все снова. А вот ты почему не пытаешься бежать? Ты-то ведь гораздо умнее меня… Чем ты занималась раньше?

Пирл слишком хорошо знала Пэ-Пэ, чтобы выложить ей правду.

— Работала продавщицей в магазине.

— А где?

— В Нью-Йорке.

— Снимаю шляпу!.. В Нью-Йорке, подумать только! На Пятой авеню?

— Да.

— И ты решилась уехать из Нью-Йорка?

— Тоскливо мне стало… хотелось увидеть что-нибудь новенькое… Ну вот, потихоньку-полегоньку я добралась до Цинциннати, там познакомилась с Чаком, и он привез меня сюда.

— И ты ни о чем не жалеешь?

— Что толку жалеть…

— Ты права… В какой-то мере мы обе тут, как в тюрьме. А ведь, наверное, с Чаком далеко не каждый день — праздник?

— Да уж, совсем не каждый!

— А вот Макс зато меня любит!.. Конечно, время от времени он меня колотит, но это в нем говорит итальянская кровь… Макс поклялся, что, когда у него в банке накопится достаточно денег, мы уедем в Италию и, возможно, останемся там до конца своих дней… Честно говоря, я совсем не против, потому что обожаю и пиццу, и спагетти. Боюсь только, как бы не растолстеть…

Слушая Пэ-Пэ, Пирл раздумывала, какой нелепый случай забросил ее в компанию ограниченных мужчин, убежденных, будто настоящая жизнь — это драки да убийства, и безмозглой курицы Гертруды.

Чак с Максом ушли, и капитан остался наедине с главарем банды. Некоторое время оба молчали.

— Еще немного шампанского? — предложил наконец Войддинг.

— Нет, спасибо.

— Хотите сигару?

— С удовольствием, но я выкурю ее после обеда.