Последняя тайна

В глубине души он понимал, что никто его не услышит слишком уж громко завывал ветер. К тому же он подумал, что своими воплями может прогневить доброго бога, живущего в этих скалистых краях, но ему ни за что было не выкрикнуть «Грзнл», «Нх» или «Брн»!

Увы, так и случилось. Его вопли, в которых было предостаточно гласных, привлекли внимание ужасного злого бога, который до того скрывался в расщелине скалы.

Аеиоуэюя предстал перед Плаксой в своем самом уродливом обличье: лягушка с крыльями летучей мыши и хвостом скорпиона.

— А, ласка, вот ты и попался! — паря над охваченным ужасом Плаксой, воскликнул Аеиоуэюя. — Что ты готов отдать, чтобы выбраться из этого — согласись! — несколько затруднительного положения и вернуться в постель?

— Все! Все!

— И даже свою бессмертную душу?! — воскликнул злой бог. — Ты готов отдать мне ее?

Плакса был, конечно, трус… По крайней мере, кое-кто назвал бы его именно так. Однако вместе с трусом в нем всегда уживался ловкий делец. Сейчас эта черта взяла верх даже над страхом. Ему не хотелось оказаться обманутым. Он не мог допустить, что его могут одурачить. Плакса слышал истории о зверях, которые продавали души и получали за это гораздо больше, чем просто жизнь. Обычно продающий душу получал взамен несказанные богатства или огромную власть — троны, города, королевства. Душа — дорогостоящий товар, если уж на то пошло!

— Это мало, — сказал Плакса. — А что я получу в придачу?

Аеиорюя раскрыл рот от удивления:

— Что значит «в придачу»?

— Что еще, сверх того я получу за мою душу? Я бы предпочел королевство или что-нибудь в этом роде. Ты же, конечно, в состоянии предложить мне куда больше, чем просто жизнь.

— Уж не весь ли мир ты хочешь?

— Не откажусь.

— Ну и аппетит у тебя, — прорычал Аеиоуэюя. — А я всего лишь местное божество. В других частях света меня никто даже не знает. — Помолчав, он пробормотал: — И богатств в здешних местах тоже не так уж много. Только горы. Больше мне ничего не принадлежит.

— Так тебе нечего мне предложить, да?

Аеиоуэюя рассвирепел:

— Ты хочешь лишить меня самоуважения? Я в свое время властвовал над половиной гнусных созданий этого мира. Но потом эту власть у меня отняли время и другие боги, с более толстыми портфелями.

— Мне всегда казалось, что души очень дороги. Когда-то я смотрел пьесу под названием «Хауст», и вот там Мыбезтуфель…

— Ах, ни слова о нем, — зарычал Аеиоуэюя. — Если я еще раз услышу имя этого идиота с копытами и хвостом, я начну плеваться. Выслушай мое предложение в последний раз: твоя душа за твое спасение! Ничего другого я тебе предложить не могу. Принимай или отказывайся!

Солнце уже всходило, заливая скалы светом. Летающая лягушка с хвостом скорпиона в его лучах приобрела несколько нелепый вид. Это придало Плаксе смелости.

— Пожалуй, я повишу здесь до тех пор, пока меня не снимут мои друзья!

— Что ж, счастливо, — прошипел Аеиоуэюя. — А я подожду, когда ты упадешь, и тогда твоя душа достанется мне даром!

Он полетел вниз, а Плакса остался на уступе.

В течение следующего часа Плакса орал так громко, что в конце концов совершенно охрип. Безуспешно. Никто его не слышал. Пролетающие мимо птицы начали передразнивать Плаксу.

— Грязнуля, — с наслаждением крикнул пролетевший мимо канюк. — Грязнуля, Грязнуля, Грязнуля!

— Слушай, заткнись! — похрипел Плакса.

— Осторожней, — развернувшись в воздухе, предупредил канюк. — Вообще-то я питаюсь полевками, но провоцировать меня все же не стоит!

Плакса и не думал провоцировать его. В конце концов он решил попробовать подняться по скале. Нащупывая лапами щели, он подтягивался и медленно полз наверх. Он постоянно напоминал себе, что вниз смотреть нельзя. То когтями цепляясь за щель, то вонзая зубы в мох и вытягивая для равновесия хвост, мало-помалу он наконец добрался до балкона и ухватился за его край. Ему пришлось, перебирая лапами, подобраться к месту, где в балюстраде зияла брешь. Там он в последний раз подтянулся и наконец оказался на балконе.

— Ура! — громко и торжествующе заорал Плакса. — Я сам себя спас! И душу сохранил!

Он плакал горячими слезами победы. Затем он решил привести себя в порядок, поскольку на уступе он вымазался с головы до лап в какой-то смоле, а в шерсти его запутались прутья, листья и всякий мусор. Он начал было чиститься, но бросил это занятие, показавшееся ему тщетным, и отправился искать своих друзей, которые, как он думал, сейчас с ума сходят, заглядывая в каждый уголок и щель, чтобы найти его. О, с какой радостью они его увидят! Грязнуля бросится ему на шею и станет благодарить богов — добрых богов — за чудесное спасение друга. А Бриония тщательно осмотрит беднягу, не пострадал ли он. Ну а Нюх? Тот строгим голосом попросит его больше никогда так не пугать их.

Своих друзей он нашел у камина.

— Нет, вы только посмотрите на эти иероглифы! — воскликнул Нюх. — Как они изящны! Какое мастерство, какое искусство!

— Привет, — сказал Плакса.

Грязнуля повернулся:

— А, привет, Плаксик! Здорово, да? В Туманном ничего такого не увидишь.