Последняя тайна

– Вот именно, – согласилась Бриония. – Полагаю, она набросала эти эскизы карт лишь для того, чтобы воспользоваться ими при чтении лекций в Королевском Географическом Обществе.

– Уверен, что вы правы. – Лорд Мудрый снова был в мире с самим собой. – Вы знаете, что Непоседа добралась до Старлинграда на семь дней раньше исследователей-людей? Увы, люди умеют показать товар лицом. Они вернулись в Туманный и заявили о своем первенстве. Но мы-то, Мудрые, знаем, что первой пересекла Губи представительница нашей семьи, и гордимся этим!

– Слава богу, теперь люди живут только на ограниченных участках земли, – сказала Бриония. – Насколько я понимаю, все людское население Катая сосредоточено на севере, за горами?

– Да, вроде бы так, – согласился Нюх. – Итак, что мы будем делать? Как насчет того, чтобы отправиться в «Прыгающие камешки», Легкомысл? Бриония теперь тоже член клуба, поскольку туда наконец-то стали принимать и дам…

– Каких же усилий это нам стоило, – пробормотала Бриония, которая терпеть не могла мужского господства. – Вы знаете, что одной моей подруге, чтобы привлечь к себе внимание, пришлось броситься под карету, запряженную мышами?

– Да и вы сами, насколько я помню, приковали себя за хвост цепью к фонарю перед клубом, – напомнил ей Легкомысл. – И все это зимой, на пронизывающем ветру.

– Игра стоила свеч.

– А как насчет Грязнули и Плаксы? – спросил лорд. – Каждому из нас позволено провести с собой одного гостя, не члена клуба.

– Хорошая идея, – ответил Нюх. – А Бриония может прихватить с улицы какую-нибудь прачку или продавщицу!

Лорд Мудрый долго смотрел на Нюха.

– Так вы хотите, чтобы я пошел в клуб в обществе прачки? – спросил он. – Шучу, шучу. Ну что, идем? Отведаем свежих булочек, воробьиных яиц и кофе!

Как раз в это время мэр сидел в клубном баре и разглагольствовал о бесцеремонности ласок. Он объяснял довольно упитанному, представительному горностаю, как ласка, водитель отвратительной красной машины, всеми правдами, а главным образом неправдами норовил одолеть его замечательную, сверкающую машину с желтой трубой. При появлении Нюха в сопровождении Грязнули мэр замер на полуслове и, извинившись, стремительно скрылся в туалете. Он очень долго не выходил оттуда, а выйдя, столкнулся морда к морде с Брионией.

– Что такое?! – взревел Толстопуз Недоум.

– Ах, мэр, – сладчайшим тоном произнесла Бриония, – вы, должно быть, слышали: комитет проголосовал за меня. Я первая самка, ставшая членом клуба. Впоследствии нас станет больше, так что надо привыкать!

– Абсурд! Почему меня не поставили в известность?

– Разве вы не читали протокол последнего собрания, мэр? – спросил один из клубных служащих. – Он был разослан всем членам клуба. Вы имели шанс проголосовать против.

– Я не могу читать каждую бумажку, которая попадает мне на стол, – возразил мэр Недоум, чувствуя, что весь мир ополчился против него. – Вы видели когда-нибудь утром мой рабочий стол? На нем целая гора бумаг. И большая часть их сразу отправляется в мусорную корзину.

– Это меня не удивляет, – заметил Нюх.

Мэр повернулся к нему.

– А этот… господин – тоже теперь член нашего клуба? – указав на Грязнулю, громовым голосом спросил он.

– Нет.

Лицо мэра снова приняло торжествующее выражение.

– Тогда мне придется вышвырнуть его отсюда за ухо!

– Боюсь, вам это не удастся, – отозвался лорд Мудрый, прервав беседу с Плаксой. – Он мой гость. А Плакса – гость Остронюха.

Сконфуженный мэр посмотрел на каждого по очереди:

– Стало быть, вы считаете, что взяли верх над Толстопузом? Так вот, позвольте вам сказать, что я – грозный противник. Мне надоело, что вы, Серебряк, с вашими дружками постоянно третируете меня! (К вам, Легкомысл, у меня претензий нет.) Все вы знаете, что мои предки были королями Поднебесного. Король Красноус, мой далекий пращур, однажды убил тысячу ласок только за то, что они ласки. Времена изменились, но у Недоумов по-прежнему жестокие сердца. И скоро, очень скоро вы это узнаете!

С этими словами мэр удалился из комнаты.

– Потомок гордых монархов и несчастное создание, у которого не осталось ничего, кроме спеси, – вздохнул лорд Мудрый.

4

У Баламута Серебряка как анархиста был один серьезный наследственный изъян: он был не в состоянии причинить боль никому из зверей. Этот фамильный недостаток никак не влиял на работу его кузена, Остронюха Серебряка, поскольку знаменитый детектив и без того старался делать только добро. Баламут же хотел делать зло. Но проклятый семейный изъян мешал ему исполнить дело всей жизни – уничтожить современное эксплуататорское общество. Настоящий анархист должен без угрызений совести стрелять в других зверей, взрывать города, сносить с лица земли деревни. Но природа Баламута противилась насилию. Родись он настоящим убийцей, существом без совести, он бы в два счета разделался с ненавистным ему общественным строем. Он бы уничтожил проклятый мир мэра Недоума и на его пепелище построил бы новый.

Иногда Баламут кричал во сне: «Я хочу стать убийцей!» Однако природная склонность к добру служила серьезным препятствием к осуществлению этого страстного желания.