Последняя тайна храма

Халифа замер на секунду, затем соскочил со стола и понесся обратно в свой кабинет. Он схватил атлас и впился глазами в карту. Потребовалось не больше пяти секунд, чтобы найти город Берхтесгаден, лежавший менее чем в двадцати километрах от ближайшего аэропорта австрийского Зальцбурга. Инспектор бросился к телефону.

– Сэр? Халифа говорит. Мне срочно надо в командировку.

В трубке послышался медный, лязгающий звук.

– Боюсь, немного дальше, господин старший инспектор. – Он помедлил и добавил: – В Австрию.

Лязг резко усилился.

Аэропорт Бен Гурион

Когда они приехали в Бен Гурион (аэропорт находится в шестидесяти километрах от центра города, а ведь надо было еще забрать из дома паспорта), на их рейс уже объявили посадку. На пункте досмотра багажа Бен-Рой показал полицейское удостоверение и получил разрешение напрямую пройти на регистрацию. Лайла успела обрадоваться, что впервые в жизни не станут шарить по ее телу и вытряхивать содержимое сумки, однако на следующем пункте контроля поручительства Бен-Роя оказались бессильны: сотрудники охраны потребовали пройти в кабину досмотра. Когда ее выпустили, из громкоговорителя послышалось последнее предупреждение о завершении посадки на рейс в Зальцбург.

– Гхабее![84] – злобно фыркнула Лайла, когда охранник с каменным лицом отдал ей обследованный рюкзак.

Она накинула сумку на плечо и последовала за Бен-Роем, быстро направлявшимся к выходу на посадку. Отходя от паспортного контроля, Лайла краем глаза заметила высокую мускулистую фигуру по ту сторону ограждений, прятавшуюся за колонной. На мгновение встретившись с журналисткой взглядом, мужчина подался назад и исчез из поля зрения.

Выйдя из здания аэропорта, Ави Штейнер прошел через площадку для парковки и незамеченным скользнул на заднее сиденье «вольво».

– Они садятся.

Хар-Зион кивнул и, наклонившись вперед, похлопал водителя по плечу. Машина тронулась и, преодолев охранный пункт с шлагбаумом в конце терминала, выехала на бетонную площадку. Миновав ряды грузовых лайнеров, они остановились у открытого металлического ангара, рядом с которым стоял черный реактивный самолет «сессна ситейшн». У трапа уже ждали четверо мужчин – высокие, лощеные, невозмутимые, все, как один, в ермолках и с холщовыми мешками. Хар-Зион и Штейнер вылезли из машины, и, обменявшись холодными кивками, шестеро мужчин поднялись в самолет. Автоматическая дверь плотно захлопнулась; под мерный гул двигателей самолет начал выруливать на взлетную полосу.

Египет

Добившись от шефа разрешения на заграничную командировку. Халифа начал обзванивать турагентства в поисках ближайшего рейса. Единственный на сегодня пассажирский рейс в Австрию уже вылетел, и найти ему замену было совсем не просто. За битый час возбужденных переговоров с менеджерами различных бюро путешествий все, что Халифе смогли предложить, был извилистый маршрут с пересадками в Риме и Инсбруке, который доставил бы его в Зальцбург лишь в первом часу ночи. Очевидно, такой перелет был бы лишь напрасной тратой денег и времени: израильтянина он бы точно не нагнал. И только позвонив в последнюю из длинного списка турфирму, Халифа получил оптимальный вариант: чартерный рейс Луксор – Мюнхен, вылетавший в 13.15. Учитывая, что от Мюнхена до Берхтесгадена сто тридцать километров по автотрассе, путь был не самый короткий, но по крайней мере шансы на успех еще оставались.

Времени было в обрез. Халифа только успел по телефону предупредить Зенаб, что уезжает в короткую командировку («Не волнуйся, завтра утром буду дома»), и сломя голову помчался в аэропорт. В безумной гонке со временем, которую он вел по пути в аэропорт и внутри, пробиваясь сквозь очереди к паспортному контролю и с замиранием глядя на неумолимую стрелку часов. Халифа, только пристегнув ремни безопасности и откинувшись на спинку сиденья, осознал, что впервые в жизни покидает родную страну.

Зальцбург

Они приземлились в Вене в полчетвертого, а через час были в Зальцбурге. В аэропорту их ждала забронированная из Иерусалима машина, и, не теряя ни минуты, они выехали на автобан и помчались в южном направлении – Бен-Рой сидел за рулем, а Лайла ориентировалась по карте.

По обе стороны дороги возвышались зубчатые вершины Баварских Альп с крутыми, покрытыми лесом склонами. Внизу снега не было; но по мере того как они продвигались вверх, а поросли березы, вяза, ясеня и можжевельника уступали место плотным рядам елей и горных сосен, почва вокруг стала грязновато-белой. Не говоря ни слова, Лайла и Бен-Рой обменялись тревожными взглядами, вдруг почувствовав, что могут и не добраться до рудника. Однако, проделав такой далекий путь, не оставалось ничего, как давить на газ и молить судьбу. Свернув через десять километров на узкую извилистую дорогу, они продолжили взбираться вверх над пенистой горной рекой.

Лайла заметила, что всю дорогу Бен – Рой не спускал глаз с зеркала заднего вида, наблюдая за пустынной бетонной лентой автотрассы.

Мюнхен