Последняя тайна осени

– Определенно, Тюленев, ты и сам тепленький был, – не унимался участковый.

– Трезвый!

– Да ладно...

Васин обернулся к Гирину.

– Ты все записал?

Иван с легкой улыбкой покачал головой.

– Как он дорожки железом мостил – написал. А дальше не стал.

Правильно, подумал Васин. Пусть в протоколе будет только одно – «цыгана» видели на даче Глинского. Еще одна улика – остальное пока неважно.

– Возьми с этого парня данные, – сказал он, – и пусть распишется. Я пока выйду на воздух. Что-то у меня в желудке заурчало от этих басен.

Васин выбрался из будки, поспешно полез за сигаретами. Весь бред, что он услышал от Тюленева, был передан так неподдельно искренне, что ему стало не по себе.

Участковый прикурил от его зажигалки, сплюнул на усыпанную хвоей и мусором землю.

– Вот чудило! – сказал он. – Надо ж такого наговорить!

– Да, – вяло согласился Васин и поправил под рубашкой альбом, чтоб ненароком не потерять.

Через пару минут вышел Иван.

– Странные у вас бомжи, – сказал он участковому, – с паспортом и даже с местной пропиской.

– Да они не совсем бомжи. Одного жена из дому выгнала, другой просто свободы захотел, третий еще что-то... Тут раз даже два хиппи какие-то ночевали. А сейчас по осени они все по домам разбегутся. Здесь скоро холодно станет...

* * *

– Нашли что-нибудь? – строго спросил Михалыч, когда Васин предстал перед его очами.

– Ничего! – гордо отрапортовал Васин.

– Поздравляю. Как собираешься отмазываться, если хозяин поднимет шум?

– Да никак. Ты начальник – ты и отмазывай.

– Черт бы тебя побрал, Васин. Ну, неужели совсем ничего?

– Не совсем. Мы нашли человека, который видел «цыгана» на даче Глинского. Это зафиксировано в протоколе его подписью. И он готов подтвердить это на опознании.

– Уже кое-что, – заинтересовался Михалыч. – Еще?

– Больше ничего, – уверенно ответил Васин, хотя заветный альбом по-прежнему согревал его под рубашкой.

– Иди, пообедай, потом приходи. Подумаем, как действовать дальше.

* * *

Однако в этот момент обед Васина не интересовал. Он прошел в свой кабинет и заперся там – почему-то никого не было, и прятаться в буфете не пришлось.

Затем он медленно, спокойно, стараясь не суетиться, сел за стол, закурил, и открыл альбом.

В следующую секунду его лоб покрылся испариной. На фотографии была не Софья! Там, в полумраке сарайчика, у него не было возможности разглядывать детали, но сейчас он ясно видел – женщина на снимке была просто очень похожа на Софью, но не более того. Она была красивей, эффектней, а главное – старше Софьи. Васин допускал даже, что это ее мать, потому что сходство не казалось случайным.

Снимок был сделан где-то за границей. Васин скользнул взглядом по огромным зеркальным витринам, блиставшим за спиной женщины, по висящим в небе ярким аэростатам и вертолетам. Женщина стояла на большом возвышении – холме или эстакаде, одной рукой она держалась за металлические перила, другой – за невысокий разрисованный ящик, похожий на автомат для продажи сигарет или напитков.

Васин перевернул страницу. На следующей фотографии он снова увидел эту женщину, и опять его будто кольнуло поразительное сходство с Софьей. Теперь она была в обществе немолодого приземистого мужчины с брюшком и лысинкой. На нем были только шорты и футболка, он смущенно улыбался и обнимал женщину за талию. За их спинами Васин увидел двухэтажный дом причудливой архитектуры, с огромными окнами и параболической антенной. У стены стояла какая-то ультрасовременная иномарка, больше похожая на летающую тарелку, чем на автомобиль.

На следующей фотографии они снова были вместе – на этот раз в купальных костюмах. Они стояли взявшись за руки на многолюдном песчаном пляже, их лица светились счастьем и радостью. Васин несколько секунд любовался фигурой женщины, затем переключился на созерцание окрестностей пляжа. Вероятно, это тоже снимали где-то за границей – все было подозрительно чистенькое, яркое, праздничное, по волнам носились водные мотоциклы и катера, над ними – снова вертолеты и аэростаты. Какая-то солнечная курортная страна, такая далекая, что напоминала другой мир...

В углу Васин заметил небольшую продавленность, как будто кто-то писал, сильно нажимая на карандаш. Он осторожно извлек фотографию из прозрачной обложки и перевернул. Действительно, он увидел подпись. Две короткие строчки, выведенные синей ручкой: «Родику на память. Ялта, август, 2198 г.»

Васин замер, тупо уставившись на эти бесхитростные слова. «Что за шутки?» – подумал он и вновь повернул фото лицевой стороной. Он долго и внимательно изучал изображение, однако ничего подозрительного не заметил. Сам Васин никогда не был в Ялте, поэтому сравнивать ему было не с чем.