Последняя тайна первоэлемента (СИ)

Абрамов Андрей Александрович Последняя тайна первоэлемента.

Пролог.

Мое имя не имеет значения.

Имя - всего лишь набор символов.

Имя дается исключительно для того, чтобы было проще понять, о чем в повествовании идет речь. Или о ком. Одним именем можно обозначить огромное множество вещей, настолько не похожих между собой. Например - стол. Стол из дерева, стол из стекла, стол с одной ножкой или четырьмя, какими бы разными они ни были, для всех них уже придумано одно имя.

Сколько еще в мире людей с таким же именем как у меня? Миллион? Два? Все мы абсолютно разные и непохожие друг на друга, с разными интересами и собственным мировоззрением, и каждый из нас был бы полностью уникален, если бы не одна маленькая деталь, которая полностью стирает все наши различия и убивает нашу индивидуальность. Имя.

Мы, люди, дали имя абсолютно всему сущему, думая, что достаточно хорошо все знаем для того, чтобы называть вещи так, как нам хочется. Мы так уверены в том, что знаем все на свете, что на земле уже не осталось ни одной вещи, для которой бы не было придумано имени.

Но думать так - значит ошибаться.

Есть вещи, для которых никто и никогда не придумает имен.

О них никто никогда не узнает и не заговорит. Им не будет приписан ничтожный набор символов, который стер бы тонкую грань между ними и реальностью. Их нельзя обозначить ни одним из уже придуманных имен. Они существуют независимо от того, как нам бы хотелось их назвать. Это то, чего человек боится больше всего. Непознанное всегда пугает. Мы всегда боимся того, что скрывается за тенью неизвестности. Нам слишком комфортно жить в своем тесном мирке, нравится скрывать себя за набором букв, которые, как нам кажется, отражают нашу истинную сущность.

Но у непознанных вещей нет имен. Они и есть неизвестность.

И как бы их не называли, не изменится лишь одно.

Никто и никогда не узнает, что это на самом деле.

Глава 1.

Все как обычно. Сегодня мой будильник сработал в 6:30, как и всегда. Я встал с теплой и уютной постели и стал осматривать комнату в поисках тапочек, которые я вчера впотьмах отшвырнул в сторону, когда ложился спать. Самая обычная комната, чуть больше девятнадцати метров, с примыкающим к ней балконом. Над балконными окнами повешены жалюзи, окно посередине, с ручкой, то, что открывалось, было обклеено кусками старых обоев, оставшихся с незапамятных времен, кажется, от прошлых владельцев. Под подоконником в комнате стоял складной деревянный стол, который, к слову, был старше меня, а рядом с ним, у стены, стояла моя кровать заправленная белым постельным бельем, все еще приятно пахнущим после стирки. На ее изголовье я пристроил лампу, чтобы вечерами, когда я прихожу с работы, я мог читать книги в нормальном освещении. Напротив кровати расположилась тумбочка со стоящим на ней телевизором, которым я вообще не пользовался, но оставшимся в квартире лишь для того, чтобы в случае внезапного визита гостей они не умерли от скуки. У двери, что вела в коридор, расположилась книжная полка, не такая старая как стол, но уже и не новая. На ней, за несколько лет, скопилась вполне неплохая коллекция книг, которую я регулярно пополнял новыми экземплярами. Посреди комнаты стояла скамья со штангой, так необходимая мне для поддержания моего тела в отличном физическом состоянии. Под ней лежали гантели.

И тапочки.

Я надел их и вышел в коридор.