Последняя тайна Распутина

Генерал Григорьев поблагодарил князя за его рассказ и сообщил, что все слышанное он сегодня же передаст градоначальнику Балку. К его удивлению, Феликс попросил, чтобы полицейский сообщил начальнику о желании князя встретиться с ним уже сегодня.

Эта встреча состоялась в ближайшие часы, но она ничего не прояснила, и тем не менее вот как это было со слов Феликса: «Когда я приехал к нему, то я заметил в градоначальстве большую суету. Генерал сидел в своем кабинете за письменным столом. Вид у него был озабоченный. Я сказал ему, что приехал специально для выяснения недоразумения, вызванного словами Пуришкевича»[94].

В прокурорском деле Распутина имеются показания самого градоначальника Балка об этой встрече.

Он, в частности, подтверждает, что «17 декабря к градоначальнику на квартиру приехал молодой князь Юсупов за советом, как поступить ему в создавшейся обстановке вокруг исчезновения Распутина, нахождение которого у него, князя, 17 декабря считали вероятным…»[95]

В мемуарах Юсупова этот разговор превращается в драматический театр: «Недоразумение это я желал выяснить возможно скорее, потому что в тот же день вечером я собирался ехать в отпуск в Крым, где меня ожидала моя семья, и мне бы не хотелось, чтобы меня задержали в Петербурге допросами и всякими формальностями.

Градоначальник ответил, что мои показания, данные генералу Григорьеву, вполне удовлетворительны, и затруднений с моим отъездом никаких не предвидится, но он должен меня предупредить, что получил приказание от Императрицы Александры Федоровны произвести обыск в нашем доме на Мойке ввиду подозрительных ночных выстрелов и толков о моей причастности к исчезновению Распутина.

– Моя жена – племянница Государя, – сказал я, – лица же императорской фамилии и их жилища – неприкосновенны, и всякие меры против них могут быть приняты только по приказанию самого Государя императора.

Градоначальник согласился и тут же по телефону отдал распоряжение об отмене обыска»[96].

Из слов Юсупова следует, что вся интрига с Григорьевым и Балком была затеяна Феликсом исключительно, чтобы не допустить обыска во дворце.

Но в показаниях Балка прокурору речи об отмене обыска даже не идет, а финал этой встречи выглядит иначе: «По словам Юсупова, его более всего беспокоило, как отнесутся к его пирушке с дамами родные его жены и его самого; независимо от сего, он желал выяснить, нет ли препятствий к его выезду из Петрограда. Свидетель генерал Балк посоветовал князю за разрешением возникшего вопроса о праве на выезд из столицы обратиться к Министру Юстиции, к которому князь и отправился»[97].

А в этот момент утром 17 декабря сыскная полиция приступила к первым оперативным действиям.

3.

Сыскная, или уголовная, полиция Российской империи ведет свое начало с 1873 года. После отмены крепостного права происходило массовое переселение крестьян в крупные города. Это привело к росту преступности. Поэтому при петербургском градоначальнике была образована новая служба – сыскная часть. В течение восьми лет такое подразделение появилось и при канцелярии московского обер-полицмейстера, а в XIX веке все крупные города России имели сыскные органы.

В компетенцию сыскной полиции входил розыск и дознание по уголовным преступлениям, самыми опасными из которых считались подлоги, грабежи и, конечно же, убийства. Царский сыск вел обширную оперативную работу. Его сотрудники часто отправлялись на наблюдение в одежде извозчиков, лакеев, бродяг. Розыскные учреждения имели штат осведомителей из числа дворников, швейцаров, трактирных половых, разносчиков, рабочих на предприятиях и в криминальной среде. В агентуру входили и хозяева квартир, сдававшихся в наем.

В раскрытии преступлений важную роль играли низшие полицейские чины, исполнявшие патрульную и постовую службу. Задача по поимке преступников существенно облегчилась после того, как в 1866 году во всех городах России утвердилось деление на полицейские участки. Их возглавили участковые приставы. При каждом участке имелись представительства сыскной полиции. Полицейские участки делились на околотки, во главе которых стояли околоточные надзиратели, им подчинялись городовые, несшие круглосуточное постовое дежурство. Такие же служаки, как уже известные нам Ефимов и Власюк.

Столичные полицейские составляли элиту огромного ведомства. Они находились на привилегированном положении и недаром ели свой хлеб. Подробные и точные показания Ефимова и Власюка характеризовали их как профессионалов, а это увеличивало шансы изобличения преступников и раскрытия преступления по горячим следам.

4.