Последняя тайна Распутина

Вот что сообщают патологоанатомы в подлинном документе: «При судебно-медицинском осмотре и вскрытии трупа Григория Распутина, произведенном профессором Косоротовым при содействии полицейских врачей Никитина и Значковского, у него были обнаружены огнестрельные раны на лбу, в нижней части грудной клетки и на спине, на правой стороне поясничной области, сопровождавшиеся внутренними кровоизлияниями и повреждением вещества мозга, печени, желудка и правой почки. По мнению названных врачей, смерть Распутина последовала от обильной потери крови вследствие кровотечения как внутреннего, так и наружного, что обусловило постепенный упадок сил и потемнение сознания, а затем наступила смерть. Первое по времени ранение, по мнению врачей, было нанесено в нижнюю левую часть грудной клетки, образовавшее огнестрельный канал через желудок и печень с выходным отверстием в правой стороне. Рана была причинена с близкого расстояния, о чем свидетельствует обильная копоть. Одновременно почти с означенной раной была, по мнению врачей, нанесена рана на правой стороне поясничной области. Означенная рана, также огнестрельная, имеет вид канала, проходящего от позвоночника через костное вещество и оканчивающегося слепым концом с левой стороны брюшной полости, откуда была удалена деформированная пуля. Наконец, третья рана на лбу была, по мнению врачей, нанесена уже умирающему, находившемуся в состоянии агонии и притом с близкого расстояния, на что указывает ожог кожи лба. Все указанные раны, по заключению врачей, являются безусловно смертельными. Кроме этих повреждений, были обнаружены на теле потерпевшего и другие, как то: обширные повреждения костей правой половины головы, но все они, по мнению врачей, произошли после смерти и притом случайно, по-видимому, от ушибов при падении мертвого тела с высоты»[140].

Как указано в прокурорском деле, этот документ датирован 21 декабря 1916 года, то есть непосредственно в ночь вскрытия.

2.

Аутопсия порождала множество вопросов. Один из них был связан с моментом наступления смерти Распутина. В частности, если все же первый выстрел в подвале был смертельным, могла ли жертва после него идти или бежать?

Я обсуждал этот момент с профессором судебной медицины Александром Васильевичем Масловым[141], пояснившим мне, что продолжительность жизни человека после нанесения ему смертельных ран до сих пор является в судебной медицине вопросом дискуссионным.

Что важно? Важно то, что оба выстрела именно в тело были совершены, как считали патологоанатомы, почти одновременно, то есть с небольшим промежутком времени между ними.

Прокурор Завадский вспоминал: «По мнению вскрывавших, после первой раны Распутин не мог жить более 20 минут, а все три были прижизненные, следовательно, третья должна была последовать за первою в промежуток времени самое большее около четверти часа…»[142]

Этот вывод кажется логичным.

В наши дни появляются эксперты, которые ставят под сомнение заключение Косоротова: они находят на криминалистических снимках тела Распутина новые смертельные раны. Так, в книге британского автора Эндрю Кука «Убить Распутина» опубликованы цитаты из экспертного заключения доктора наук Владимира Жарова, который, проводя исследование фотографий трупа Распутина в 1993 году, в целом сомневался, что удары головы были следствием падения на устои моста. Хотя на судебных снимках этих опор есть следы крови и не вызывает сомнения, что эти широкие пятна – следствие удара открытой частью тела, то есть головой, а не ногами или боком.

Еще одна подробность из экспертизы Жарова, которую приводит Эндрю Кук, кажется, дает повод для нового сенсационного предположения, которое противоречит выводам Косоротова и связано с архивным снимком[143] под номером 19 из петербургского Музея политической истории России. Вот что сообщается в цитате из экспертизы: «Жаров и его коллеги определили, что „проникающее ранение“ в левом боку могло быть нанесено тесаком или кинжалом. Очевидно, после того как одним из этих орудий Распутина пырнули в бок, его бросили в подвале умирать»[144].

Да, действительно, на снимке отчетливо видна глубокая резаная рана. Но является ли наблюдение Жарова строгим фактом, который показывает нам еще одну деталь громкого убийства?

Каким бы ни было освещение в морге, фотографии оставались фиксацией ранений на теле жертвы и всегда были под рукой у криминалистов из следственной группы Середы – Завадского – Ставровского. Опираясь и на эти снимки, опытный патологоанатом Косоротов не придал значения резаной ране и посчитал ее посмертной. Причина проста: в 1916 году основными орудиями речной полиции при вылавливании трупа из полыньи на зимней реке были багор, лом и так называемые кошки. Городовые острыми крюками старались подцепить утопленника, чтобы вытащить тело на лед. А если труп вмерз, то его колотили ломом, выковыривая изо льда. Посмертные раны в этом случае были почти неизбежны.