Последняя тайна Распутина

Возникает вопрос: а возможно ли было, чтобы еще до обнаружения тела, то есть до выяснения всех подробностей полицией и прокуратурой, буквально на следующий день после убийства, царица уже получила важную информацию? Возможно ли, что ей хватило только тех, хитроумных по способу получения, точных, но тем не менее ограниченных сведений о покушении, которыми Арон Симанович поделился с главой МВД Протопоповым, о чем я писал ранее?

Парадокс всей этой истории заключается в том, что у этого преступления был важный свидетель, который хоть и не участвовал в убийстве, но оказался прекрасно о нем осведомлен и получил самые первые сведения напрямую от заговорщиков.

Кто же это такой? Для того чтобы понять, кто это, нам нужно задаться вопросом: куда должен был поехать в четыре часа утра автомобиль великого князя Дмитрия Павловича, который, по показаниям Феликса, должен был отвезти дам. Таких дам было две. Первая – Марианна Дерфельден, которая проходит по документам прокурорского дела, а полиция даже посадила ее под временный домашний арест. Во время обыска у нее даже была отобрана любовная переписка с Дмитрием Павловичем. Вторая – любовница, имя которой возникает только в петроградской прессе того времени. Но именно на нее и есть смысл обратить внимание. Это Вера Коралли, балерина Большого театра и актриса немого кино. Марианна Дерфельден жила на Театральной площади в доме 8: это в двух шагах от Мойки, 94. Поездка туда не отняла бы много времени, а вот Коралли жила в гостинице «Медведь». Напомним, что об актрисе сообщала охранка.

«Справка Декабрь 1916 г.

Господину Директору Департамента Полиции.

Артистка балетной труппы Московских императорских театров Вера Алексеевна Коралли 27 лет, православного вероисповедания, прибыв 12 сего декабря из г. Москвы в столицу, остановилась в гостинице «Медведь» /Конюшенная ул./[446], где заняла комнаты №№ 103 и 115 и прописалась по паспортной книжке, выданной конторой Московских императорских театров 16 августа 1914 г. за № 2071, сроком на 5 лет…»[447]

В том же документе сообщается, что за время с 12 декабря до 19 декабря, то есть во время, в которое укладывается покушение на Распутина, актрису посетили всего два человека: «Его императорское высочество, великий князь Дмитрий Павлович с неизвестным офицером /небольшого роста, брюнет/ и адъютантом Его императорского высочества Михаила Александровича /в чине поручика/»[448].

Имя последнего офицера охранным отделением, однако, не приводится. Для таинственности были причины. И, как ни странно, определить этого человека и его роль в событиях раннего утра и ночи 17 декабря помогут нам документы прокурорского дела.

2.

17 декабря неизвестный офицер приходит в дом Распутина и заявляет его дочери Матрене подробности, связанные с убийством ее отца.

Вот что говорит об этом 751 дело: «Офицер, бывший в нетрезвом состоянии, заявлял, что ему известно, будто Григорий Распутин убит в ресторане „Медведь“[449]… А этот человек между прочим „говорил, что ему известны лица, убившие Распутина“»[450].

Но когда прокурор решил допросить Георгия Эльвенгрена, выполнявшего роль личного телохранителя старца, на которого и ссылалась Матрена, намекая, что ему известен посетитель, то выяснилось нечто иное о словах незнакомца: «он заявил ей, что приехал из ресторана „Медведь“, получив сведения об убийстве Распутина»[451].

То есть убийство произошло не там – это не пьяный бред. В ресторане было только получено известие об этом событии.

Ресторан «Медведь» находился в гостинице «Медведь», в которой жила Вера Коралли!!

Прокурорское дело, со слов Эльвенгрена, называет нам и фамилию незнакомца – это некто прапорщик Карелин. Но так ли это?

Что мог делать прапорщик в ресторане «Медведь» – одном из самых дорогих и фешенебельных заведений Петрограда? Да и прапорщик – это не офицер, как утверждала Матрена Распутина. Отметим, что ресторан «Медведь» действительно пользовался популярностью у офицерской молодежи во время Первой мировой. Другое дело, если Эльвенгрен сознательно вводит в заблуждение следователей, и прапорщик на самом деле… поручик.

А вот такой человек был знаком Вере Коралли и даже был отмечен полицией в числе ее двух петроградских посетителей за период с 12 декабря по 19 декабря 1916 года.

Напомним, что одним из этих посетителей был великий князь Дмитрий Павлович, а другой – некто «небольшого роста, брюнет», «адъютант Его императорского высочества Михаила Александровича в чине поручика»[452].

Среди адъютантов великого князя Михаила Александровича только один имел это звание!

Этого брюнета, адъютанта-поручика звали Николай Николаевич Джонсон. Его предки, Джонсоны, переселились в Россию в XVIII веке. Великий князь Михаил Александрович в шутку называл его Брайаном Джонсоном. Николай Николаевич был хорошо знаком и с Дмитрием Павловичем, с которым даже запечатлен на одной из фотографий в Гатчине в 1915 году.