Последняя тайна рейха

Из той же темноты возникла полная женщина в чепчике горничной, стала охаживать даму, что-то ей нашептывать. Та раздраженно насупилась, потом кивнула, и обе растворились в восточной части замка.

Барон спустился во двор, пружинящей походкой двинулся по дорожке, потрепал за ухом добермана, который радостно бросился к нему. Потом он сделал знак охраннику, чтобы тот натянул поводок, зашагал дальше, бросил мимолетный взгляд в сторону Потанина без всякого удивления по поводу его одеяния.

Губы барона расплывались в сдержанную улыбку. Его выдержке стоило позавидовать. Он не сразу бросился к Чепурнову, который уже сам семенил к нему. Они обменялись рукопожатием, стали о чем-то говорить. Барон облегченно вздохнул, и в этот момент Олег почувствовал острую ревность к нему. Он тоже хотел знать то, что сообщил ему Чепурнов!

— Идите за мной, — прозвучал вдруг в затылок холодный голос.

Он вздрогнул, обернулся. Предупреждать надо! Позади него стоял осанистый шарфюрер, косая сажень в плечах. Массивный, убедительный, смотрел тяжело, немного настороженно, сжимая ремень штурмовой винтовки. Желчь подкатила к горлу Олега. Надо же, какие мы страшные, аж сами себя боимся!

Он покорно кивнул и отправился за солдатом, лелея надежду, что идет не на расстрел. Они прошли по дорожке в северную часть замка, которая сужалась клином. К Потанину вдруг с глухим ревом метнулся оскаленный доберман. Он отшатнулся, сердце рухнуло в пятки. Рычащее чудовище с воспаленными глазами встало на дыбы. Охранник со смехом натянул поводок. Еще метр, и пес что-нибудь отгрыз бы офицеру контрразведки. Засмеялся шарфюрер, сопровождавший его. Шутка удалась, чего уж там.

Кругом громоздились неубранные леса, валялся инструмент, груды нереализованного стройматериала, стыдливо укрытые брезентом. Часть стены была разобрана. На лесах стопкой лежали оконные рамы. В пятиметровом отрезке стены, смотрящем на север, тоже зияла брешь. Здание разрушалось отнюдь не от бомбежек и артобстрелов. Хозяева вели восстановительные работы, но свернули их. У лесов прогуливался охранник со штурмовой винтовкой.

Небольшое крыльцо, узкий коридор, двустворчатая дверь, за ней лестница наверх, снабженная внушительными перилами. Навстречу шмыгнула худая женщина средних лет в фартуке и чепчике. Она тащила ворох белья, скупо глянула на Потанина, опустила голову.

Наверху еще один узкий проход, длинная скамья, за ней дверь. Шарфюрер, от которого несло потом как от мертвеца, сунулся внутрь, быстро осмотрелся и пропустил Потанина в помещение.

— Ваша комната, — сказал он. — Можете отдыхать. Там есть одежда для вас.

— Благодарю, — сказал Потанин.

Шарфюрер удалился.

Олег плотно притворил дверь, на которой не было замка, рухнул на ближайший стул, перевел дыхание. Напряжение, сковавшее грудную клетку, понемногу отпускало. Несколько минут он приходил в себя, потом шумно выдохнул и принялся исследовать помещение с высоким потолком, до которого и со шваброй не допрыгнуть. Тут царил полумрак, но электричество пока имелось, горела тусклая лампа.

Маленькая комната, кровать с железными пружинами, явно предназначенная для людей, больных радикулитом. Старый комод, стол, несколько стульев. Жилье для прислуги, но с ней сейчас наверняка недобор, оттого и нет проблем с вселением беглого советского офицера.

Дневному свету препятствовали ставни, запертые снаружи. Но в них имелись щели. Олег припал к окну, всмотрелся, но заприметил только часть скалы и несколько елей в расщелине.

Потом он заглянул в покосившийся шкаф, задумчиво обследовал имеющийся в наличии гардероб и пришел к выводу, что ничего хорошего там нет.

Майор контрразведки осторожно приоткрыл дверь и высунулся в коридор. Эсэсовец мерцал в проеме и смотрел в другую сторону. А с чего Олег взял, что будет иначе? Он тихо отступил, прикрыл дверь.

Санузел был маленький, вмещал унитаз и душевую загородку. Только сейчас Потанин понял, на кого похож. Щетина еще не отросла, но вот все остальное!..

Он скинул с себя вонючее обмундирование и долго оттирался в душе, где, как ни странно, имелась теплая вода. Потом рылся в шкафах, дрожа от холода, выискивал хоть что-то, похожее на полотенце.

Свою форму ему пришлось выбросить в мусорный ящик, чтобы не оскорблять светлых чувств обитателей замка. Одежда в шкафу действительно была.

«Главное, включить чувство юмора. Оно и у стенки поможет», — думал Олег, облачаясь в форменные немецкие брюки из грубого сукна.

На свежую майку пришлось натянуть серо-зеленый френч с погонами, не имеющими знаков различия.

«Я похож на бравого солдата Швейка», — размышлял он, любуясь своим отражением в мутном зеркале.

Галифе у штанов были неприлично раздутые. Френч заужен в талии и ремня не требовал. Сапоги сошли и советские. Ему пришлось начистить их ваксой, найденной на полке у входной двери. Он снова себя разглядывал, оправлял китель, подтягивал штаны, бормотал под нос, что именно так и должен выглядеть предатель, ухитрившийся переметнуться к врагу за четыре дня до победы.

Потом Потанин рухнул на кровать прямо в одежде, надеясь привести в порядок мысли.