Последняя теорема

Ранджит молча слушал жену, но ее слова почти не проникали в его сознание. Он больше думал о самой Майре: как же ему повезло с женой. И, не вникнув в ее последнюю фразу, был вынужден переспросить:

— Что ты сказала?

— Я спросила: как думаешь, президента могут переизбрать?

Прежде чем ответить, Ранджит свернул на дорогу, идущую в гору.

— Нет. Он слишком долго проповедовал жесткую политику, а теперь хочет выглядеть белым и пушистым. Но не думаю, что это имеет значение.

Майра молчала до тех пор, пока Ранджит не припарковал машину. Она ласково погладила его по руке и сказала:

— Рандж, знаешь что? Я и в самом деле совершенно спокойна.

Дни путешествий куда глаза глядят для старого монаха закончились. Он лежал на узкой кровати, левая рука была зафиксирована, в вены капали лекарства из разноцветных пластиковых контейнеров.

— Здравствуйте, мои дорогие, — проговорил он скрипучим металлическим голосом, который стал таким из-за прикрепленного к гортани микрофона. — Как же я благодарен вам за то, что приехали. Ранджит, мне необходимо принять решение, и оно очень непростое. Был бы жив твой отец, я бы обратился к нему за советом, но его нет, и я обращаюсь к тебе. Нужно ли мне согласиться, чтобы меня сохранили в машине?

Майра ахнула.

— Здесь побывала Ада, — сказала она.

Старый монах не мог кивнуть при всем желании. Он едва шевельнул подбородком.

— Верно, побывала, — сказал он. — Я сам пригласил доктора Лабруй. Медицина больше не в силах мне помочь. За меня дышат машины, снимают боль. Из новостей я узнал о том, что предлагает Ада. Есть способ, которому ее научили эти… люди из космоса. Я могу покинуть свое тело и жить дальше в виде компьютерной программы. Мне больше не будет больно. — Он помолчал, собираясь с силами. — Однако, — продолжал Сураш, — все имеет свою цену. Вряд ли я смогу достичь спасения за счет добрых дел в карма-йоге, но остаются еще джнана-йога и бхакти-йога — путь познания и путь преданности. Сказать, чем все это кажется мне?

Ранджит покачал головой.

— Это нирвана, — сказал старый монах. — Моя душа будет освобождена от цикла реинкарнаций.

Ранджит кашлянул.

— Но ведь этого желают все, так говорил мой отец. А ты желаешь?

— Да, всем сердцем! Но что, если это обман? Нельзя перехитрить брахмана!

Глаза старика умоляюще смотрели на Майру и Ранджита.

Ранджит нахмурился. К старику обратилась Майра. Она бережно прикоснулась к его сморщенному запястью и проговорила:

— Дорогой Сураш, мы знаем, что вы ничего бы не сделали ради собственной корысти. Вы просто должны поступить так, как считаете правильным.

На этом и закончился их разговор.

Когда они вышли из комнаты, Ранджит перевел дух.

— Я не знал, что Ада готова к попытке записать… человека.

— Я тоже не знала, — кивнула Майра. — Когда мы виделись в последний раз, она сказала, что идет подготовка к записи белой крысы.

Ранджит поморщился.

— Если Сураш ошибается, он может заново родиться белой крысой.

— Ну… — рассудительно проговорила Майра, — если он вообще родится. Я во все это нисколечко не верю. Хотя… было бы неплохо, пожалуй. — Она немного помолчала и улыбнулась. — Давай посмотрим, что нового в нашем доме.

В доме, принадлежавшем отцу Ранджита, уже чувствовалась рука Майры. Одна большая спальня вместо двух маленьких, три ванные комнаты и одна душевая для гостей — а раньше была всего одна ванная. Но ремонт еще не закончился, повсюду лежали стопки керамической плитки, водопроводные трубы.

— Может, поплаваем? — спросила Майра.

Ранджит тотчас согласился, сочтя идею просто великолепной. Через двадцать минут они уже ехали на велосипедах к понтону, стоявшему на якоре вблизи от Свами-Рок.

Дно у берега почти сразу достигало стометровой глубины, и Майра с Ранджитом захватили снаряжение для дайвинга — в том числе новейшие баллоны из углеродистого волокна, способного выдерживать давление в тысячу атмосфер. Так глубоко они погружаться, конечно, не собирались, но мало ли что можно увидеть под водой. На этом самом месте почти четыре века назад, когда в Тринко правили португальские захватчики, их предводитель в припадке религиозной ярости приказал разрушить старинный храм. Но то, что предки Майры были в числе вандалов, нисколько не ослабило ее интерес.

Дно вокруг скалы было усыпано обломками резных колонн.

Опустившись под воду, Майра и Ранджит увидели красивую арку и задержались, чтобы хорошенько рассмотреть ее. Ранджит заметил трещину на камне в том месте, где был вырезан цветок лотоса, и с притворной укоризной покачал головой, взглянув на жену. И вдруг на дне стало темно.

Запрокинув голову, Ранджит увидел сквозь кристально прозрачную воду огромный силуэт, проплывающий над ними.

— Это китовая акула! — прокричал он через аквафон таким же механическим, как у Сураша, голосом. — Давай познакомимся с ней!