Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются!

Тупоносый трак, похожий спереди чем-то на паровоз, поддел замыкающий грузовик под раму и продолжил свое стремительное движение дальше. В кабину ударили широкие скаты армейского «Лейланда» и устремились дальше, сгибая тонкую крышу кабины. Впередиидущий грузовик увеличил скорость и наскочил на следующий. Водитель резко ударил по тормозу. В этот момент сзади, круша дощатые борта и сгибая стальные балки неслась огромная туша автоцистерны с поднятым на рога «Лейландом». В колонне раздались крики ужаса, и кто-то попытался спрыгнуть. Но было уже поздно.

* * *

Тем временем Ройтер все еще обнимал стремительно холодеющую Анну. Он не верил. Он пытался ее согреть. Зубофф, оказавшись без транспорта, предпринял все усилия, чтобы его раздобыть, и просто бросился под колеса первой попавшейся машине.

Взвизгнули тормоза. На шоссе остановился белый Mercedes болгарского посольства. Из него выбежали двое.

— Ну вот и вы… — Ройтер еще был в ступоре.

— Вам нужна помощь? — спросил Иванов-Марченко.

Ройтер покачал головой.

— Наверное, уже нет… Впрочем, нет, довезите мальчишку до города, а я здесь…

— Вам нужен доктор…

— Доктор нужен всем… Поторопитесь, ваш брат пытается остановить британцев…

— Мой брат?

— Да, ваш брат, Петр Марченко…

С болгарским атташе случилось что-то непонятное, как только он услышал русские имя и фамилию. Он подбежал к Ройтеру и начал его трясти, повторяя:

— Мой брат? Мой брат? Это провокация!

Ройтер не сопротивлялся. Он вдруг начал хохотать.

— Да, дружок, так-то, просрал брата-то! Да… Ненавижу вас, ваш долбаный строй и вашу страну!

Вы просто сборище придурков, которые жрут друг друга, как пауки в банке… Брат тебя, мудака, прикрывал, боялся карьеру тебе порушить… радуйся! Карьера в полном порядке. Это он за тебя твою работу сделал!

Говорил Ройтер по-немецки, русский болгарин был настолько возбужден, что был вряд ли способен переводить. Речь Ройтера прошла мимо его ушей, он все продолжал повторять: «Мой брат? Это провокация!»

— Оставьте его в покое! — по-русски крикнул Зубофф, пытаясь оттащить «болгарина» от командира с Анной.

— Спокойно! Вы — Леонид? Ваше имя — Леонид?

В полусотне километров от этого места сцепившиеся грузовики мгновение скользили все вместе, а затем раздался взрыв. В землю отдался хлопок такой силы, что он был слышен на всю округу. Его зафиксировала сейсмостанция в Ушуайе. В образовавшуюся пустоту хлынул воздух, увлекая за собою пыль, сухую траву и листья. Грибовидное облако, возникшее на этом месте спустя несколько секунд, очень напоминало атомное. И держалось несколько минут.

Дрожь земли чем-то напомнила дрожь палубы при залпе главного калибра. Он сделал это. У британцев нет больше архива Анненербе, а то, что есть — уже не архив.

Ройтер на какое-то время впал в забытье, а когда очнулся, увидел над собой перепачканное кровью лицо Ади.

— Дядя Конрад… А что случилось с мамой, почему она молчит?

* * *

Утром следующего дня на месте воронки работало подразделение аргентинской полиции. Размеры воронки впечатляли. Четыре грузовика и бронетранспортер, включая трак Марченко, были разорваны в клочья. Отдельные детали находились в радиусе до километра. Естественно, никаких бумаг, картотек, папок уцелеть не могло. Все, что могло гореть, — сгорело, все, что могло разлететься, — разлетелось. Так была перевернута одна из самых таинственных страниц Второй мировой войны. Огромная организация, включавшая 12 институтов, работавших с десяток лет, не оставила после себя практически ничего, ее архивы были благополучно вывезены победителями, но так и не были прочитаны ими. А сами бумаги в ящиках, хотя и находятся в секретном хранении, без ключей к ним остаются просто хорошо рассортированной и упакованной макулатурой.

Однако с уверенностью утверждать, что были уничтожены все шифры и ключи, невозможно. Что-то из него конечно, только самая малая часть — вполне возможно, попало к англичанам, а затем и в Москву. Долог был путь этих секретов, и дошли они скорее всего в искаженном виде, но что-то было. Об этом можно судить хотя бы по тому, что были и события, никак не объяснимые с точки зрения логики, зато очень понятные, если речь бы шла о древних магических культах германцев.