Последняя улика (Сборник)

— Где топоришко наш, небольшенький такой?

— Не знаю, Петя. Он вроде бы с осени в стайке в уголку стоял, посмотри там.

Зашли в теплый сарай.

Осмотревшись, Петр Григорьевич удивленно развел руками: — Слушай, парень, а ведь нет топоришки!

— Когда вы видели его в последний раз? — едва скрывая волнение, спросил Петухов.

Щекин задумался, потом ответил уверенно:

— Осенью. Точно — осенью. Красил вон крышу, подбивал обушком кое-где железо.

«Неужели я попал в точку? — подумал, боясь спугнуть удачу, Анатолий. — Тот, что нашли в магазине, ведь тоже топором не назовешь, так, топоришко. И еще — сурик, вот она, краска, откуда — с крыши. Ах, жалко как, что поздно уже, придется ждать до утра».

Хозяин обещал утром еще раз хорошенько осмотреть все и явиться к Петухову в райотдел.

Наутро Щекин, явившись в райотдел, уверенно опознал найденный на месте убийства топор.

Со ступенек вагона легко спрыгнула женщина в коричневой шубе, с большой сумкой в руках. Таня Румянцева узнала ее сразу — Костерина. Наконец-то закончилось долгое ожидание.

Прибывшая без опаски шагала к выходу с перрона, а Таня двинулась за ней, на ходу бросив стоявшему на перроне работнику милиции: — Сообщи Николаеву: Костерина приехала, провожаю.

Пассажирка миновала здание вокзала, пересекла площадь и встала в очередь на автобус… Таня пристроилась через несколько человек от нее. Нужно было проводить интересующее их лицо до дому и доложить о приезде. Задание простое, но девушка гордилась им и волновалась: такую работу она выполняла впервые. Вообще-то она занималась подростками в детской комнате милиции, там ей все было знакомо и понятно. Она старалась не выпускать женщину в шубе из виду. «Настоящим-то сыщикам тут и делать нечего. Вон Алик Богданов…» Вспомнив об Алике, она невольно вздохнула. Алик был совершенно неприступной крепостью — всегда суровый, неулыбчивый, весь в работе. Развлечений для него не существовало.

Подошедший транспорт прервал ее размышления. Она с трудом втиснулась в автобус, изрядно при этом переволновавшись.

Приняв сообщение о приезде Костериной, Николаев задумался вспомнилось ему злое лицо Бревича, долгие разговоры с Климовым. Несмотря на энергичные меры, они не смогли установить, куда и зачем уехала Костерина. Скоро это выяснится. Транспортники помогут.

А сейчас надо доставить Костерину в отдел.

Утром оперативная группа уехала по деревням за Куличковой горой, и сразу чувствуется нехватка людей, а вести переговоры с Костериной надо осторожно и задерживать деликатно.

«Деликатно», — майор усмехнулся. Слово, вполне подходящее для этого случая.

Кроме подозрений, улик никаких у них нет. Да, судима за разбой. Но прошлое есть прошлое, не всегда его повторяют.

Еще приметы. Одежда, возраст. И внезапный отъезд в день убийства. Все это очень и очень настораживает. А если Костерина невиновна? На работе о ней отзываются хорошо.

Начальник райотдела глянул на часы. Нужно торопиться.

Через несколько минут Николаев с участковым Ерохиным, оказавшимся в отделе, выехал к дому Костериной. Бревич растапливал печку. На самодельной лавке у двери — два полных ведра холодной речной воды.

Увидев сотрудников милиции, он встал, хмуро ответил на приветствие.

— Константин Ильич, — сразу начал Николаев. Времени было в обрез. Приехала Софья Борисовна.

Тот поднял опущенную голову, в глазах зажглись недобрые огоньки.

Майор продолжал:

— Нам необходимо срочно с нею переговорить в отделе. Посоветуйте, как это лучше сделать? Обижать нам женщину не хочется.

— Обижать?! — перебил его Бревич. — Обижать, — повторил он, горько махнув рукой. — Я ведь вам говорил, не троньте Софью. Хотите, я убийство на себя возьму, хотите? — тихо спросил он.

Лучше бы закричал. Николаев видел, как тяжело Бревичу. Душевная боль отражалась на его смуглом лице, залегла в складках у рта.

— Не нужно, Константин Ильич, ничего этого не нужно. Убийцу мы найдем, а Софья, если невиновна, тоже все поймет, вот увидите. Скоро она будет дома. Постарайтесь спокойно встретить ее. Сами вы давно могли помочь нам…

— Не мог, — опять перебил Николаева Бревич. — Не мог я вам помочь.

Успокаивая хозяина, в разговор вмешался Ерохин, и тут стукнула, открываясь, дверь.

Мелькнули шуба, платок, сапоги. Все это Николаев охватил одним взглядом, и в голове мелькнуло: «Похоже!»

— Здравствуйте, — с порога произнесла Костерина.

«Коронка белого металла на переднем зубе, — отметил Николаев. Нельзя ли ее принять за щербинку?»

Бревич шагнул к Софье. Ерохин и Николаев молчали, наблюдая, как он прижал жену к груди, подбородком потерся о ее волосы, затем хрипло сказал:

— Здравствуй, Соня. Приехала…

Она вопросительно смотрела из-за плеча мужа на гостей, и Николаев объяснил ей:

— Софья Борисовна, мы из милиции.

Та кивнула.

— Есть к вам вопросы, и дело отлагательства не терпит. Просим сейчас же поехать в отдел. Очень просим, — Николаев с трудом подавлял в себе жалость к этим людям, понимая, что не имеет права поддаваться чувствам.