Последняя версия

Я постарался максимально сжато проинформировать Пантелеймонова о ночных событиях, естественно, без своих умозаключений и переживаний. Так и так, дескать, в начале одинадцатого, выполняя ваше поручение, поднялся в кабинет главного экономиста и нашел его убитым. Версии, выстроенные сотрудниками уголовки мне неизвестны, лично у меня пока ничего не сложилось.

Слушая мою исповедь, генеральный стоял в центре кабинета. Ловил каждое слово, отслеживал каждый скупой жест. С таким вниманием, что даже о пробежках по комнате позабыл. С одной стороны, можно понять его беспокойство. с другой — удивительная настороженность.

Не выпирает ли из меня подозрительность, далекая от профессионализма? Всех подозревать не только нельзя, но и опасно, ибо это чувство затушевывает способность сосредотачиваться на главном, размывает сознание.

— Странно, Сутин, очень странно. Насколько я осведомлен, в сыске вы не новичок и не дилетант, откуда нежелание высказаться более подробно? Росбетон, можно сказать, приютил вас, дал надежду на повышение, а вы чем платите? Черной неблагодарностью.

— Наоборот, благодарностью, — довольно резко возразил я. — Именно потому, что долгие годы я занимался сыском, опасаюсь выдавать непроверенные, неотработанные версии. Тем более, непрофессионалу.

Пантелеймонов подбежал поближе, всмотрелся в простодушное лицо сыщика-зека. Словно пытался проникнуть под маскировочную завесу в истинные мысли начальника пожарно-сторожевой службы. Несколько долгих минут молчал, зондируя меня, потом разочарованно вздохнул.

— Предположим вы правы… Действительно, готовить бетон без предварительного анализа количественного соотношения составляющих глупо и даже опасно. Но мне вы могли бы открыться.

Спрятав довольно-таки ехидную улыбку, я отрицательно покачал головой. Никому нельзя открываться, особенно, заинтересованному лицу.

Очередная пробежка вдоль и поперек кабинета.

— Ладно, переживем, — неизвестно, что именно собирается «переживать» генеральный, но мне почему-то стало легче. — Выслушайте меня внимательно… Почему-то я вам верю… Из сейфа Сурена Ивановича похищена солидная сумма — около пяти миллионов рублей, но не это главное… Убийца унес папку с бумагами, в которых — наши коммерческие секреты, они стоят значительно большего…

Новая пробежка. Будто шевеление ногами придавало импульс мозгам генерального, поощряя их на новые «свершения».

Я помалкивал, выуживая из откровений Пантелеймонова все, что поможет мне приоткрыть завесу таинственного убийства. Будто предугадывал дальнейшее развитие событий.

— Для поощрения сыщиков, занимающихся расследованием убийства, мы назначили премию, пятьдесят тысяч. Авось, она придаст им резвость мышления, увеличит профессиональный азарт. Кроме этого, принято решение освободить вас от обязанностей начальника пожарно-сторожевой службы и поручить поработать вместе с Роминым. Судя по отзывам капитана, вы, Константин Сергеевич, — надо же, по имени-отчеству величает, когда приспичило, — высококвалифицированный специалист. Вот и займитесь расследованием. Мало этого, мы в виде поощрения за будущие успехи будем доплачивать вам к окладу начальника службы ещё пятьсот рублей… Согласны?

Впорос задан в чисто риторическом плане — мое согласие или несогласие Пантелеймонова не интересует, как он решил, так и должно быть. Щедрым его предложение не назовешь — та же Светка получает больше десяти деревянных, а мне за исполнение двух должностей предложен всего ничего. Но не торговаться же?

— Согласен, — не раздумывая выпалил я.

Конечно, любая прибавка к окладу стимулирует человека, но сейчас я обрадовался не этой прибавке — возможности, пусть даже на время, возвратиться к старой своей профессии…

— Одно условие, — подумав, добавил я к своему согласию. — Никто в Росбетоне не должен знать о новом моем качестве. Так будет лучше.

Пантелеймонов охотно согласился. Понимающий все же он мужик, с такими приятно иметь дело не только на уровне «начальник-подчиненный», но и в чисто житейском плане.

Итак, недавний зек возвращается в прошлое свое положение сотрудника уголовного розыска.

Проходя по коридору, заглянул в кабинет главного технолога. Дверь заперта. В отделе мне сообщили: Светлана Афанасьевна выехала по делам в Москву, пообещала возвратиться завтра к обеду.

Знакомый почерк: под прикрытием «командировки» навестить подруг, почесать застоявшийся язычок, заодно проверить на прочность незаконного супруга. Об»явит ли он «всесоюзный розыск», приготовит ли к её возвращению «обедоужин», обрадуется ли появлению гулены?

Неожиданная «командировка» дополнила зародившееся у меня подозрение. предполагаемый «допрос» Светланы превратился в необходимость.

4

До обеда я демонстрировал служебное рвение — обходил территорию предприятия, придирчиво оглядывая «пожароопасные» места, в которых, на самом деле, гореть просто нечему. Устроил грандиозный разнос в одном из помещений строительной лаборатории, где вечно зябнувшие дамочки включили сразу две электроплитки. Недовольно поворчал по поводу плохо заизолированных концов электропровода в медпункте.