Последняя война

— Я тоже слабый человек. Слушай, Горький мы не пошли, мы пойдем Тбилиси. Мы полетим Тбилиси. После войны.

Гога остановился. До этого говорил он в шарф, которым был прикрыт его баклажанный нос. Теперь Гога стянул шарф, затолкал его под подбородок.

— Остановись, Слава,— сказал он громче и внятней.— Поклянись, слушай, что поедешь со мной в Тбилиси. Поклянись, дорогой.

— Хорошо, Гога, я поеду с тобой в Тбилиси.

— Нет, Слава, ты поклянись,— настаивал Гога.

— Хорошо, я клянусь тебе, Гога,— сказал Славка, а про себя подумал, что не доживет он до этого* что убьют его где-нибудь на войне.

На следующее утро проснулись они в другой баньке, под боком другой деревеньки. Когда вышли на свет, опять увидели Ваську. Он шагал из деревни, рот в ухмылочке, от которой топорщились и вздрагивали рыжие усики, светленькие глаза невеселые. Вроде и не уходил никуда, и не говорил ничего такого.

— Нет, ребята, не могу я один, убейте — не могу,—» сказал он вместо приветствия.

Славка и Гога промолчали.

— Ну, простите, ребята, ну, побейте меня, только вместе... Не могу я один.— Васькины глаза заискивали, рот полуоткрытый, готовый ответить на улыбку улыбкой, добрым и бессмысленным хохотком.

Славка и Гога переглянулись.

— Ну, черт с тобой,— сказал Славка.— Как ты на* шел нас?

— Да ведь я легкий на ногу, Слава,— весело ответил Васька.— Вы шаг делаете, а я два.

Опять пошли втроем. Прошлую ночь Васька ночевал в деревне, немцев там не было. Запасся- хлебом, луком, картошкой в мундире, на ходу раздавал ребятам свои запасы. На привале даже попытался петь. «И-эх бирюзовы да золоты колечики раскатилися да по лугу...» Нет, не то. Не пелось. А к вечеру и того хуже, замолчал совсем, задумался, а когда прошли новую деревню, остановился, сказал:

— Дальше не пойду с вами. Проиграете вы. Пойду в Горький. Переночую и пойду. Открыто пойду, немец меня не тронет.

Славка долго смотрел на него непонимающими глазами. _s

— Откуда же ты взялся, падла такая? Неужели у нас вырос, в Советском Союзе? Ума не хватает понять тебя.— Славка отвернулся от Васьки и пошел прочь, за ним тронулся Гога, а Васька все стоял.

6

В первых числах ноября снег был уже глубокий, зимний, легкий от морозов. Проселками, лесными дорогами ездили теперь мало, и они лежали мертвые, заметенные снегом. По такой-то дороге и шли сейчас Славка и Гога в середине черной цепочки людей. Их набралось уже двенадцать человек. Никто тут не знал друг друга, в пути приставали один к другому, сбивались в кучу и вот теперь целым отделением, вытянувшись гуськом, шли в один след по глубокому снегу. Впереди шел отважный н мужественный человек — сам назвался идти впереди, прокладывать след. За ним те, кто успел уже поверить этому человеку, связать свои неясные надежды на счастье остаться в живых. Одеты все были по-разному. Совсем еще недавно у каждого из них был свой номер дивизии, своя часть, свой батальон, рота, взвод, наконец, отделение, где он стоял по стойке «смирно» и был одет так же, как его соседи справа и слева.

Есть ли те части, те роты и батальоны сейчас или распались уже под ударом врага, рассыпались по одиночке? Кто упал и не встал больше с сырой земли, кто вот так же, '.как эти, бредут по лесам в поисках своих, а кто и сражается, может быть, в этих лесах, сохранив оружие или добыв его в бою.

Шли молча. Змеилась черная подвижная цепочка по белому снегу занесенной дороги. Леса вокруг стояли безлюдные, тихие. И вдруг, на изломе дороги, на крутом ее повороте они вывернулись друг другу навстречу. Немецкий санный обоз. Передний немец с криком соскочил с розвальней и, держа автомат на изготовку, бросился к идущим. Первый поднял руки, подоспевшие немцы стали облапывать его бока, карманы, ища оружие. Цепочка стояла неподвижно, люди растерялись и ждали беды. Немцы также были перепуганы внезапной встречей, потому и кричали громко, и суетились нервно, обыскивая передних. Что-то кричали они, но ни впереди идущий, ни его соседи ничего не могли понять, и тогда немцы стали кричать еще громче и еще злей. Славка вышел из ряда, утопая в снегу, обошел передних и довольно громко и быстро начал говорить:

— Wir haben keine Pistole,— говорил он,— мы не имеем оружия, wir gehen nach Hause, nachBrjansk, мы идем домой, идем в Брянск.

Немцы примолкли, с любопытством оглядывали Славку.

— Soldaten? — спросил один из них.

— Ja,— сказал Славка,— мы были солдатами, теперь идем по домам.

— Nun, gut, карашо,— сказал немец и даже улыбнулся облегченно.— Только не ходить лесом, ходить большой дорогой, можно пострелять всех.

Обоз объехал цепочку людей, Славка вернулся на свое место, и снова тронулись в путь, вслед за впереди идущим человеком.