Последняя война

Но теперь произошло нечто невообразимое, разрушающее все представления о незыблемости бытия. Вселенная, такая знакомая и привычная, рушилась на глазах. Шад мельком вспомнил древние летописи из библиотеки Башни, свитки, повествующие о падении Небесной горы. Видимо, в те времена людскими умами овладело не меньшее смятение…

— Государь, — напомнил о себе Энарек, — не угодно ли тебе повелеть экипажу своего корабля позаботиться о том, чтобы судно было готово к отплытию?

— Кора-абля… — отрешенно протянул Даманхур и неожиданно вскинулся: — Ты с ума сошел! Представляешь, что начнется, когда разнесется слух: "Шад, спасаясь бегством от немытых степняков, покинул Мельсину!" Да и куда бежать? В Мономатану? Шо-Ситайн? На острова к бородатым сегванам-торговцам? Ух, как нас там ждут! Небось уже дворец выстроили! Ты обезумел, Энарек.

— Если солнцеликий позволит, — без всякого выражения продолжил глава Государственного совета, — я все же посоветую снарядить несколько парусных саэт и следующей ночью тайно переправить на них часть казны в крепость светлей. шего Абу-Бахра, Твой личный корабль пускай тоже стоит наготове. Разумеется, в Шо-Ситайн мы не поплывем. А вот в Д ангару… даже если случится самое страшное, Дангарский полуостров можно оборонять бесконечно. В конце концов степняки выдохнутся и уйдут.

— И что?! — взорвался шад. — Куда мы вернемся? На руины? К выжженным полям и вытоптанным виноградникам? Увидим на обломках Мельсины обглоданные кости и кучки дерьма, оставленные мергейтами?

— О солнцеликий, — нахмурился дейвани, — усмири тигра своего гнева. Позволю себе напомнить, что в оружейной собраны десятитысячники и находящиеся в столице командиры корпусов, которые ожидают светлейшего шада. Еще ничего не потеряно.

— Потерян Кух-Бенан, — вздохнул Даманхур и исподлобья посмотрел на Энарека. — Хорошо, идем. Я, вероятно, неверно оценил слова гонца. Случается, и шад может ошибиться, верно?

— Решения владыки либо мудры, либо от Атта-Хаджа, — нейтрально отозвался дейвани, прекрасно понимая, что вовсе не следует раздражать Даманхура именно сейчас. — Как решит повелитель — не следует ли заодно пригласить посланников полуночных государств? Согласно известным мирным договорам. Нар дар и Нарлак обязались поддерживать нас в случае угрозы…

— Знаю, — отмахнулся шад. — Созывай послов. Боюсь, туча висит не только над Саккаремом. Кстати, Энарек… Ты, как я полагаю, в близкой дружбе с посланником Аррантиады, центурионом Гермедом? Побеседуй с ним и разузнай, открыты ли порты его островного государства…

Дейвани понял намек. Просвещенные арранты в гордыне своей если и уважали какую страну, то лишь Саккарем, почитая остальные государства Восходного материка лишь союзами варварских племен. Если случится непоправимое и шаду с приближенными да казной придется покинуть страну, в блистательном Арре, городе у подножия Горы Богов, всегда можно будет найти убежище — временное или постоянное.

— Иди, — повел ладонью Даманхур. — Через два оборота клепсидры я приду в оружейную. Только, во имя Атта-Хаджа и Светлой Богини, проследи, чтобы гонец не сболтнул лишнего и по дворцу не распространялись слухи.

Помещение, запросто именовавшееся придворными оружейной комнатой, на комнату походило менее всего. Гигантский зал, выложенный серым мрамором и восхитительными зелеными изразцами, можно было спокойно пересекать на лошади квадратное пространство под прозрачным, глядящим в синие небеса куполом имело в поперечнике около двух сотен шагов. Недобрые языки поговаривали, что даже тронный зал дворца по сравнению с оружейной выглядит отделанным золотом курятником.

Высокие стены затягивали ковры скромных серовато-синих или зеленых расцветок, но их непритязательность лишь подчеркивала красоту и совершенство бережно сохраняемых здесь сокровищ. Ибо сказано в Книге Провозвестника Эль-Харфа: "Драгоценнее всего для человека — небо. На смертной земле драгоценны лишь три вещи: женщина, которая родит тебе сына; дом, где поселится эта женщина; и оружие, коим ты защитить и свой дом, и свою семью".

Поколения шадов приняли участие в создании самой богатой коллекции холодного оружия, известной в мире. Даже арранты, оказавшись в оружейной комнате мельсинского дворца, изумлялись. Заботливо развешанные на мягких коврах, посвечивали голубоватым металлом клинки, сохранившиеся с Золотого Века; на отдельных стойках возлежали грубо выкованные изделия Темных Лет, когда смерч от падения Небесной горы на долгие десятилетия закрыл солнце; под стеклянными колпаками на бархатных подушках красовались творения оружейников-колдунов, способные защитить владельца от злых дэвов, воскресших мертвецов или чудовищ, порожденных Мрачными Годами и до сих пор изредка встречающихся в горах.