Последняя война (с иллюстрациями)

Тетя Миля готовила чай. Ровно сутки прошли с того момента, когда появилась на свет идея альманаха.

Павлыш подождал, пока в кают-компании наберется побольше народа, затем сказал:

— Альманах уже вышел бы. Все готово. Даже Баков бумагу дал. Но случилось непредвиденное осложнение. Плагиат. Два рассказа на один сюжет.

— Ой! — сказала Кирочка Ткаченко.

— Оба списали, — категорически заявила Снежина. — Взяли рассказ Чехова и поменяли действующих лиц.

— И близкое совпадение?

— Нет, — сказал Павлыш. — Но достаточное. Рассказы короткие. Я прочту.

Десять минут прошли в молчании. Слушали. Потом зашевелились, заспорили, плагиат ли это. Бауэр потребовал, чтобы авторы назвали себя. Сознались, кто у кого списывал.

— Второй рассказ капитан написал, — сказал Малыш. — Мы его манеру знаем: «Помню, у нас в училище…» А я писал гипотезу. Чего скрывать…

— Нет, — сказал от дверей Загребин, подошедший незаметно и слышавший спор. — Я вообще рассказа не писал. Хотел было, но не собрался. Признаюсь, в устном виде эту историю рассказывал. Может быть, и не один раз.

— Я сам слышал, — сказал Бауэр. — И точно, как записано во втором рассказе.

— Я ее и записала, — сказала вдруг Кирочка Ткаченко. — Но я не списывала. Мы же договорились, что фольклор, и мне стало жалко, что такая чудесная история пропадет.

— Так, положение проясняется, — сказал Павлыш тоном сурового судьи. — Ну, а кто же обработал сюжет в духе народной сказки?

Никто не сознался. Потом Загребин сказал:

— Рассказы-то разные. Кончаются по-разному. Может, оставим в альманахе?

— Оставим, — согласился Бауэр. — А девизы раскрывать не будем?

— Нет, — сказал Павлыш. — Договорились так договорились.

Павлышу не хотелось ставить подпись под рассказом, потому что неизвестно еще было, как отнесется к нему Снежина. Кроме того, у него появилось одно подозрение: оправдайся оно, идея альманаха потерпит сокрушительное фиаско и Павлыш станет посмешищем экипажа. Подозрение надо было проверить.

12

На следующий день Павлыш собственноручно разнес по каютам готовый, переплетенный альманах. На обложке был изображен диск «Сегежи» среди звезд и планет. Альманах назывался «Удивительный космос».

Закончив труд, Павлыш спустился в кают-компанию и приготовился принимать поздравления.

Первой его разыскала Снежина.

— На Памир полетел? — спросила она.

— Кто полетел? — удивился Павлыш.

— Глаза у тебя бесстыжие! — сказала Снежина. — Ты же все сделал, чтобы сомнений не оставалось: ты автор. А я в глупом положении. Хоть бы имена сменил.

— Пойми, Снежка, — сказал Павлыш, — это рассказ, художественное произведение. Зачем принимать всерьез? Много Снежин на свете.

— Ага, сознался, — сказала Снежина. — Я теперь ужинать не приду. Не хочу, чтобы надо мной смеялись.

— Да если будут смеяться, то не над тобой, а надо мной.

— Твоего имени нет, а мое большими буквами. Сейчас разревусь.

Но Снежина не успела выполнить угрозу. Вошел Баков. Он был в гневе. Усы топорщились, как у кота, чуб приподнялся, как грива разъяренного тигра.

— Доктор Павлыш, — сказал он, — вы украли вместе с Пановой сигнальную капсулу или устраиваете ложную панику на борту?

— А что? — спросил Павлыш.

— Я проверил все капсулы. Они на месте.

— Ну и замечательно, — сказал Павлыш. — Но почему вы обращаетесь ко мне?

— Вот видишь, — сказала Снежина. И ушла из кают-компании.

— Вы имеете в виду рассказ? — спросил Павлыш, провожая глазами Снежину.

— Именно его, ваш рассказ.

— Но почему мой?

— Ясно, что ваш, — сказал Баков.

— Это безобразие, — сказала, вбегая, Кирочка. — Что за ужасы ты, Слава, печатаешь?

— Ох! — сказал Павлыш. — И ты недовольна? Какие ужасы?

— Про уничтожение зверей. На Муне. Литература должна воспитывать людей, учить их добру.

— И иногда предупреждать, — сказал Павлыш. Встал и направился к двери.

— Ты куда? — возмутилась Кярочка. — Это не разговор. Вообще тебе убийства понравились. И Красную Шапочку, то есть Синюю Бороду, тоже убил.

Павлыш уже не слышал. Из-за угла коридора выскочил Малыш.

— Послушай, Слава, — сказал он.

— Ты тоже недоволен? — спросил Павлыш.

— Нет, я не о том, у меня еще одна гипотеза сформировалась. Не поздно?

— Поздно, — сказал Павлыш. — Во второй номер. Если он выйдет.

Торжество было испорчено. Фанфары не гремели. Встретился механик Лещук. Сказал, что у него насморк. Как будто никакого альманаха и не было. Павлыш велел ему зайти после чая. Даст капли. Медицина победила почти все болезни. Кроме насморка.

— И волк съел Красную Шапочку, — сказал сам себе Павлыш, открывая дверь к себе в каюту. — А ведь так интересно начиналось.

Он вошел, метко зашвырнул злополучный альманах под койку, и тут кто-то постучал.

Павлыш почему-то решил, что пришла Снежина. Поняла, что обидела его незаслуженно, и пришла.

Павлыш бросился к двери. За ней стоял кухонный робот Гришка.

— Спасибо, — сказал он тихо. — Вы меня не выдали. Я так боялся, что вы скажете: «Синюю Бороду» написал всего-навсего робот с комплексом неполноценности. И при этом графоман. И поднимется скандал.