Последняя война (с иллюстрациями)

— Вы не дали договорить, Слава. Пытали Торпа, учителя Свемаи, то есть тех, кто из низших каст. Но пытали их в нашем присутствии. Представьте подвал, надвое разгороженный решеткой. По одну сторону мы — четырнадцать отщепенцев, предателей своей касты, по другую — негодные бунтари, простолюдины. Их пытали. Мы смотрели. Знаете, порой лучше, когда пытают тебя самого. Еще три дня назад ты сидел с ними — я имею в виду учителя Свемаи, — сидел с ним в бараке и отчаянно спорил: выпускать заложников или нет? Я настоял. Заложников выпустили. Заложники потом провели солдат через тайный перевал. Так вот, три дня назад это был Свемаи, и ты никогда не думал, что он может так кричать… Бессмертный был одним из добровольцев-палачей. Я запомнил его имя. Я думал, что когда-нибудь с ним встречусь.

— Вы знали, что будет война? — спросила Снежина.

Она вела Великана. Рядом с ней сидела Пирра, остриженная и тонкая в пришедшемся ей впору скафандре Малыша.

— Мы надеялись, что ее все-таки не будет. Не будет большой войны. Страх окажется сильнее жажды разрушать. Но в мире накопилось столько оружия, что началась цепная реакция бешенства. На наш остров не заходили суда — он был помечен на картах как запретная зона. Зона испытаний ядерного оружия. Хорошо еще, что ни одна ракета не приземлилась нам на голову. Но у нас был приемник. Мы нашли его сломанным в хижине: раньше здесь жили промышленники, охотники за морскими драконами. Среди нас был один инженер. Он умер дня за три до войны. Он починил кое-как приемник. Приемник иногда…

— … если ему хотелось, — вставила Пирра.

— … если у него было хорошее настроение, доносил до нас отрывки последних известий или музыкальные передачи. В последнее время передавали в основном боевые марши. Мы по тону передач понимали, что в любой момент может начаться война, — в эфире копилась умело разжигаемая ненависть. Мы не могли даже рассчитывать на то, что сами доплывем до земли. Три тысячи километров льдов и океана.

Вездеход задрожал, карабкаясь по каменной россыпи к седловине. «Сегежа» осталась далеко позади, и вокруг теснились холмы, кое-где покрытые плесенью, мхом и мертвыми стволами деревьев.

— Деревья погибли от газа, — сказала Пирра. — Пьи прибегли к нему, когда поняли, что терпят поражение, — их основные центры были уничтожены. Газ погубил и тех, кто остался жив в бомбоубежищах.

— Да, мы летали к столице пьи, — сказал Павлыш. — Ее не существует. Вы там бывали?

— Нет, мне не давали заграничного паспорта, — ответила Пирра.

«На Земле Пирру приняли бы за учительницу алгебры — она суховата, размеренна и как-то подчеркнуто интеллектуальна. Ей бы пошли очки в тонкой оправе, — думал Павлыш. — И рядом Снежина — вся несколько преувеличенная: слишком пышные волосы, слишком мягкие губы, слишком большие глаза и вообще слишком красивая…»

— Вчера Лещук еще одно бомбоубежище нашел. На окраине, за портом, — сказала Снежина.

— Наверно, построили перед самой войной. Раньше в том районе был ипподром — собачьи бега, — сказал Девкали.

— Да, перед самой войной, — Ранмакан так и сказал. Он с Лещуком ездил на Еже и показал место.

— Ну и что?

— Там была подземная площадка для ракет. Ракеты были выпущены: А под базой, на глубине метров сорока, находился бункер со всем необходимым для жизни и даже запасами жидкого воздуха.

— Не может быть! Неужели все-таки нашли их? — Пирра прижала ко рту сухой кулачок. — И они погибли?

— Они умерли не сразу — бомбоубежище не пропустило газ и защитило их от взрывов. Они умерли позже. Радиация снаружи не спадала, воздух истощался. Им стало страшно. Они дрались между собой. Там была жуткая битва. Несколько человек пережили ее — они умерли позже, когда радиация все-таки проникла в бункер. А может, когда кончился воздух. Еды у них было достаточно.

— Представляешь… — сказала Снежина, не оборачиваясь; вездеход осторожно крался по краю обрыва. — Уже всех на планете убили, а сами живут. Вот страшно-то им было.

— И вы будете их оживлять? — спросил Девкали. В голосе его звучало сомнение в необходимости такого шага.

— Там были крысы, — сказал Павлыш. — Очень много крыс. Ведь продовольственный склад.

— Я, конечно, не могу указать вам, кого возвращать к жизни, кого нет, — сказал Девкали. — Тем более, что нас очень мало. Но мне хотелось бы, чтобы наша планета жила в будущем хорошо. Вы меня понимаете?

Пирра протянула ему руку, и Девкали накрыл ее своей ладонью.

— Я согласен, — сказал Павлыш. — И наверно, если бы дело дошло до оживления, капитан бы поговорил с вами.

— А я не согласна, — возразила Снежина. — Я думаю, что на всей планете наберется едва ли сотни три-четыре людей, которые не имеют права жить. Другие хоть и были преступниками, убийцами, когда родятся вновь, волей-неволей станут другими людьми. Ведь раньше вся их жизнь, все воспитание толкало к таким поступкам.

Никто не поддержал Снежину. И ей непонятно было, соглашаются с ней или нет.

— Долго еще? — спросила Снежина, чтобы нарушить молчание.

— Нет, километров пять осталось, — сказала Пирра. — Жалко, дорога так разрушена, мы бы уже были там.