Последняя война. Великий Гусляр. Подземелье ведьм

В тот же вечер Удалов в полном расстройстве покинул дом, чтобы немного развеяться. Он пошел на берег реки Гусь.

Большинство людей вокруг были веселы и загорелы после отпуска и, честно говоря, своим удовлетворенным видом удручали Корнелия Ивановича.

Удалов присел на лавочку в тихом месте. Сзади, в ожидании грозы, шелестел листьями городской парк. Вдали лирично играл духовой оркестр.

Невысокий моложавый брюнет подошел к лавочке и попросил разрешения присесть рядом. Удалов не возражал. Моложавый брюнет глядел на реку и был грустен настолько, что от него исходили волны грусти, даже рыбы перестали играть в теплой воде, стрекозы попрятались в траву и птицы прервали свои вечерние песни.

Удалов еле сдерживал слезы, потому что чужая грусть совместилась с его собственной печалью. Но еще сильнее было сочувствие к незнакомцу и естественное стремление ему помочь.

– Гляжу на вас – как будто у вас беда.

– Вот именно! – ответил со вздохом незнакомец.

Был он одет не по сезону – в плащ-болонью и зимние сапоги.

Незнакомец, в свою очередь, разглядывал Удалова.

Его глазам предстал невысокий человек средних лет, склонный к полноте. Точно посреди круглого лица располагался вздернутый носик, а круглая лысинка была окружена венчиком вьющихся пшеничных волос. Вид Удалова внушал доверие и располагал к задушевной беседе.

– У вас, кстати, тоже неприятности, – заявил, закончив рассматривание Удалова, печальный незнакомец.

– Наблюдаются, – ответил Удалов. И вдруг, помимо своей воли, слегка улыбнулся. Ибо понял, что его неприятности – пустяк, дуновение ветерка, по сравнению с искренним горем незнакомца.

Они замолчали. Тем временем зашло солнце. Жужжали комары. Оркестр исполнял популярный танец «террикон», с помощью которого дирекция городского парка одолевала влияние западных ритмов.

Наконец Удалов развеял затянувшееся молчание.

– Закаты у нас красивые, – сказал он.

– Каждый закат красив по-своему, – сказал незнакомец.

Нос и глаза у него были покрасневшими, словно он страдал простудой.

– Издалека к нам? – спросил Удалов.

– Издалека, – сказал незнакомец.

– Может, с гостиницей трудности? Переночевать негде? Если что, устроим.

– Не нужна мне гостиница, – ответил незнакомец. Его голос заметно дрогнул. – У меня в лесу, на том берегу, космический корабль со всеми удобствами. Я, простите за нескромность, космический скиталец.

– Нелегкий труд, – сказал Удалов. – Не завидую. И чего скитаетесь? По доброй воле или по принуждению?

– По чувству долга, – сказал незнакомец.

– Давайте тогда рассказывайте о своих трудностях, постараюсь помочь. В разумных пределах. Зовут меня Удаловым. Корнелием Ивановичем.

– Очень приятно. Мое имя – Гнец-18. Чтобы отличать меня от прочих Гнецев в нашем городе. Так как я здесь в единственном числе, зовите меня просто Гнец.

– А меня можете называть Корнелием, – сказал Удалов. – Перейдем к делу. Давайте перекладывайте часть ваших забот на мои широкие плечи.

Гнец окинул взглядом умеренные плечи Удалова, но, видно, сильно нуждался в помощи и поддержке, поэтому сказал следующее:

– Мне, Корнелий, нужна свободная планета. Летаю, разыскиваю. В одном месте сказали, что на Земле, то есть у вас, свободного места хоть отбавляй. Только, видно, информация была устаревшей. Ввели меня в заблуждение.

– Может, тысячу лет назад и были свободные места, – согласился Удалов. – Но в последние годы нам самим тесновато. Да вы не расстраивайтесь. По моим сведениям, в беспредельном космосе свободных планет множество. Разве не так?

Мимо проходили влюбленные парочки, косились на скамейку и даже выражали недовольство, что двое мужчин средних лет заняли укромный уголок, как бы специально предназначенный для романтических вздохов. Да, не так уж свободно на Земле, если ты далеко не сразу и не всегда можешь найти укромное место для произнесения нежных слов.

– Планет много, – сказал Гнец-18. – Но нужна такая, чтобы имела растительность, воздух для дыхания и природные ресурсы. Мы проверили весь наш сектор Галактики, и, кроме Земли, нет ничего подходящего. Придется мне возвращаться домой, брать другой корабль и искать свободную планету в дальних краях. А вы же знаете, насколько ненадежны звездные карты.

Удалов кивнул, хотя звездных карт никогда не видел.

– И как я один за месяц справлюсь, не представляю, – сказал пришелец. – Сколько дел, столько трудностей…

– Вы кого-нибудь возьмите себе в помощники, – подсказал Удалов, – вдвоем будет легче.

– Ах, Корнелий! – сказал горько Гнец-18. – Вы не представляете себе, насколько у нас на планете все заняты. По нескольку лет без отпуска. Руки опускаются. Нет, вряд ли я смогу подобрать себе спутника. Да если и подобрал бы, пользы мало.

– Почему же?

– Мои земляки очень плохо переносят невесомость, – сказал Гнец-18. – И еще хуже перегрузки. Меня с детства специально тренировали для космических полетов. И все равно после каждого старта я два часа лежу без сил. Нет, придется мне лететь одному…

Горе пришельца было искренним и глубоким. Вдруг что-то дрогнуло в сердце Удалова, и он с некоторым удивлением услышал собственный голос: