Последняя воля Нобеля

— В каком смысле? — спросила в ответ девушка, снимая с головы наушники. — Я делаю живую программу. Что тебе угодно?

— Здесь раньше был мой кабинет, — объяснила Анника.

— Это когда, в темные века? — саркастически осведомилась девица.

Она снова водрузила на голову наушники и принялась что-то печатать на компьютере. Анника шагнула вперед и увидела список хитов, светившийся на экране.

Она вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

Берит, работая на ноутбуке, сидела в старой кладовой. Анника узнала полки и шкафчики, где Берит хранила старые судебные отчеты и прочую информацию.

— Смотри-ка, тебе позволили сохранить мебель, — заметила Анника, когда Берит взглянула на нее поверх очков.

— Анника! — радостно воскликнула коллега, снимая очки. — Как здорово! Ты вернулась насовсем?

— Не знаю, — ответила Анника, выдвигая из-под стола свободный стул. — В три часа у меня встреча с Шюманом.

Садясь, она оглядела комнатку.

— Боже, редакция действительно изменилась до неузнаваемости, — сказала она. — В моей бывшей комнате сидит какая-то девчонка и ведет прямой эфир.

Берит вздохнула:

— Будь благодарна, что ты пропустила весь этот цирк. Здесь творился такой хаос, что мне хотелось убежать домой и спрятаться. Но сейчас, кажется, все улеглось. Хотя бы закончились бесконечные переезды.

— Что сделали с криминальным отделом? — спросила Анника, скосив глаза туда, где раньше был отдел Берит.

— Теперь там редакция онлайнового вещания, — ответила Берит. — В криминальном отделе работаю я и, естественно, Патрик. Ты как раз сидишь на его стуле. Мы сидим здесь, но вообще-то можем работать дома, если хотим.

— Это, наверное, хорошо, — сказала Анника и указала на стол Берит. — Я смотрю, у тебя хороший новый ноутбук.

— Да-да, — подтвердила Берит. — Нам их раздали, чтобы мы попусту лишний раз не таскались на работу. В газете и так стало мало места. Как твои дела?

— Если честно, то не блестяще, — призналась Анника и ссутулила плечи. — Мне просто страшно, что скажет Шюман. Мне не хочется, чтобы меня окончательно отсюда пнули. Невозможно взять и продать свои пожизненные притязания, сколько бы за них ни предлагали. Мне надо что-то делать со своим временем.

Берит задумчиво посмотрела на нее.

— Вообще-то с Андерсом Шюманом можно разговаривать по-человечески. Не падай духом! Помни, что ты не должна давать ему немедленных ответов. Ты всегда сможешь поразмыслить над его предложениями дома и только потом дать ответ.

Анника кивнула, едва не разрыдавшись.

— Ладно, не обращай внимания, — сказала она, смахнув непрошеные слезы. — Что у вас тут происходит? Что хорошего на работе?

Берит наклонилась вперед и подобрала со стола несколько распечаток.

— Вот, хочешь послушать? — спросила она и спохватилась: — Как у тебя со временем?

— Я свободна до четырнадцати пятидесяти девяти, — ответила Анника.

— Случай в Бандхагене, — заговорила Берит. — Я несколько раз встречалась с его женой и дочерьми. История с каждым днем становится все чуднее.

Погруженный в темноту квартал, вспышка, засвеченный экран, полиция в боевом облачении, вспомнила Анника и кивнула.

— Отца до сих пор не нашли?

— Он находится в тюрьме в пригороде Аммана, — ответила Берит. — Есть какая-то таинственная связь между этой семьей и убийством на нобелевском банкете, но мне эта связь представляется до крайности сомнительной. Вот…

Берит надела очки и перелистала распечатки.

— …Ты помнишь о «Новом джихаде»?

— Это ребята, которые пропали в Берлине, — ответила Анника.

— Да. Жена задержанного в Бандхагене, Фатима Ахмед, — двоюродная сестра одного из арестованных в Берлине. Младшего из них. Пять лет назад, когда этому мальчишке было четырнадцать лет, он приезжал в Стокгольм и гостил у Ахмедов три недели.

Берит помахала в воздухе одним из листков.

— Это копия заявления на выдачу визы. Заявление было подано, когда семья пригласила мальчика в Швецию. Неевропейцы часто должны доказать, что им есть что оставить дома. Это. единственный в Европе документ, связывающий их официально, поэтому, как мне кажется, именно он стал причиной налета на квартиру.

Она положила документ и взяла следующий.

— Это письмо, в котором говорится, что разрешение Джемаля на проживание в Швеции аннулируется и не будет возобновлено.

— Но можно ли все это сделать без прохождения юридических процедур? — спросила Анника. — Без всякого рассмотрения? Неужели это решение не может быть опротестовано?

— Хороший вопрос. Но ответа на него нет.

— Что с его женой и дочерьми? Их тоже выставят из страны?

— Фатима и Дилан, старшая дочь, имеют постоянный вид на жительство, поэтому они в безопасности. Что же касается младшей, Сабрины, то она родилась здесь и является гражданкой Швеции.

— Тогда почему у отца нет разрешения на проживание?