Последняя воля Нобеля

— Как прошла пресс-конференция? — спросила Анника, когда Берит ответила.

— Полиция работает в тесном контакте с немецкими коллегами. Представители полиции намекают, что скоро начнутся аресты подозреваемых, — сказала Берит. — Спикен был прав, говоря, что они ждут, когда случится что-нибудь еще. В то же время полицейские говорят, что разрабатывают и другие версии. Как твои успехи?

— Нормально. Я поговорила с расстроенной коллегой. Но многого из этого не выудишь. Так что значит «другие версии»?

— Как я понимаю, они ищут следы исключительно в группах, близких к «Аль-Каиде». Думают, что целью был израильтянин, а Каролина убита случайно.

Такси выехало на Эссингское шоссе. Оно было забито автомобилями, и Анника нервно посмотрела на часы. Четверть четвертого. Начались обычные для пятницы пробки.

— Мне кажется, что за этим убийством едва ли стоит «Аль-Каида», — сказала она. — Если бы «Аль-Каида» хотела испортить нобелевский банкет, они взорвали бы всю ратушу. Они никогда не совершают точечных терактов, а потом не убегают, убив не того человека.

Берит тяжело вздохнула.

— Я знаю, — сказала она, — но что мы можем сделать? Они разрабатывают этот след, а значит, мы должны о нем писать.

— Мы можем найти людей, которые поднимут их на смех, — возразила Анника. — Людей, которые проведут параллель с Хансом Хольмером и глупой упертостью в отношении курдского следа в убийстве Улофа Пальме.

Ни для кого не было секретом, что убийство премьер-министра Швеции так и не было раскрыто, не в последнюю очередь потому, что руководитель расследования целый год цеплялся за версию связи убийства с заговором Курдского движения за независимость.

— Насколько вероятно, что нам позволят опубликовать такую статью? — устало спросила Берит, и Анника поняла, что коллега права. Газета никогда не пойдет на публикацию статьи с критикой полиции в такой момент. Полиция с помощью конкурентов просто заткнет им рот.

— Встретимся в редакции? — спросила Анника.

— Нет, я, наверное, немного задержусь. Я как раз еду в больницу к охраннику. Ты работаешь в выходные?

— Меня никто об этом не просил, — ответила Анника.

— Хорошо. Хоть немного отдохнешь, — сказала Берит, собираясь отключиться.

— И еще одно, — торопливо произнесла Анника Бенгтзон. — Зачем кому-то понадобилось убивать Каролину фон Беринг?

— Ну, будем надеяться, что среди «других версий» полиции есть и эта…

Анника забрала Эллен из садика всего лишь с пятнадцатиминутным опозданием. После обеда девочка поспала, а это означало, что спать сегодня она не ляжет до полуночи.

Детский сад Калле находился в соседнем здании. Пытаясь одеться, он неловко упал на пол.

— Я хочу умереть! — простонал он.

Анника бросила на пол сумку, присела на скамеечку и посадила сына на колени.

— Ты же знаешь, как я люблю моего маленького мальчика, — зашептала она ему в ухо и качая его на ноге. — Ты же самый дорогой, самый важный для меня человек. Как прошел сегодня день?

— Все глупые! — запальчиво крикнул Калле. — Все глупые, а ты глупее всех. Я хочу умереть!

Когда Калле в первый раз вдруг объявил о своем нежелании жить, Анника была потрясена до немоты, но, поговорив с медсестрой из детского психологического центра, немного успокоилась. Шестилетние дети часто переживают нечто вроде пубертатного периода со вспышками ярости и резкими колебаниями настроения.

Четырехлетняя Эллен, широко раскрыв глаза, молча смотрела на разбушевавшегося брата. Анника притянула к себе дочку и обняла ее.

— Хочешь, мы пойдем в магазин и купим тебе каких-нибудь сладостей?

Калле вытер слезы и, извиваясь, попытался соскользнуть с материнских колен.

— Я тоже хочу сладостей! — закричал он. — И хочу газировки!

Анника крепко прижала к себе сына.

— Перестань кричать, — внушительно и довольно громко сказала она. — Ты, как и Эллен, сможешь выбрать себе любые сладости, какие захочешь. Но газировки сегодня не будет.

— Я хочу газировку! — снова завопил Калле, попытавшись вырваться.

— Калле, — стиснув зубы, хладнокровно произнесла Анника, — успокойся, или ты не получишь никаких сладостей. Ты меня слышишь? Ты помнишь, что было в прошлый раз?

Мальчик застыл на коленях матери, широко открыл глаза и перестал сопротивляться.

— Ты не купила мне конфет, — сказал он, и нижняя губа его предательски задрожала.

— Вот именно, — сказала Анника. — Но сегодня я куплю тебе конфет, потому что ты перестал кричать и не будешь капризничать из-за газировки. Идет?

Ребенок кивнул, и Анника, повернувшись к дочке и поцеловав ее в лобик, спросила:

— Как прошел день, девочка?

— Я нарисовала для тебя картинку, мамочка, — ответила Эллен, обвив ручками шею матери.

— Чудесно, — прошептала Анника, чувствуя, как на глаза ее навертываются жгучие слезы.

За продуктами они пошли в кооперативный магазин на углу Кунгсхольмсгатан и улицы Шееле. Не обошлось без происшествий. Эллен уронила конфеты, и их тут же разметали по полу колесами тележек. Калле опять устроил скандал из-за газировки.

На лбу Анники блестели крупные капли пота, когда она втащила в прихожую сумки с продуктами.