Последняя женщина

— Один из вас почти прикоснулся к моей тайне, испытал, сволочь, возрождение, но не успел. Я все превратил в фарс! Всего-то восемьдесят лет! И снова книга! — Голос его задрожал. — Нет у вас смерти для меня! Нет!

Неожиданно его тело, если так можно было назвать едва видимые очертания, запульсировало, мерцание ореола усилилось, и низкий тяжелый гул, нарастая, начал исходить от его гигантской тени. Переходя в рокот и наполняя необъяснимой тревогой пространство вокруг, этот гул пронизывал невидимыми иглами ее тело. Веки его вспыхнули.

Внезапно в ее голове появилась боль, которой не было места здесь — секунду назад Лера в этом не сомневалась. Все вместе, адская боль и непонимание ее природы, заставило ее почувствовать, что сознание и собственная сущность стали раздваиваться, отдаляясь от того, что оставалось рядом с ним. Она ощутила, как начали рваться последние нити, связывающие ее с тем, что ей уже не принадлежало, но помогало и здесь оставаться единым целым, оставаться человеком.

— Я не актриса! — вдруг закричала она. Голос ее оборвался. Все стихло. Ей стало страшно. С каким-то животным ужасом она почувствовала, что именно сейчас, в эти секунды, она была в шаге от полного небытия, от полного исчезновения в ней человека. В шаге от бездны, о существовании которой она только что узнала.

Понимание этой чудовищной, титанической силы, которой обладал стоящий рядом, могло уложиться только в одно определение случившегося. Позади был миг, когда ее лишали собственной смерти. Лишали возможности умереть, не сознавая этого.

Оставаясь недвижимым еще несколько мгновений, он медленно открыл глаза. Прошло некоторое время, прежде чем Лера вновь услышала его голос.

— Извини, когда я приближаюсь к черте, разделяющей меня и их, свободу и добро, гибель и возрождение, я раскалываюсь пополам. Ведь Он оставил мне это! — почти прокричал он. — И я невольно прикасаюсь к своей тайне. И все вокруг гибнет. Ты оказалась рядом не по своей воле. Но через это нужно было пройти. — Он помолчал. — Кто-то остановил все. И я знаю причину. Его воля совпала с моим желанием сохранить тебя.

Теперь понятно, почему именно ты! И это, во-вторых!

Дрожащим от ужаса голосом Лера прошептала:

— А если бы не остановил?

— Так и было от начала веков со всеми, кто заговаривал со мной.

Теперь молчание длилось необычайно долго. И она понимала, почему он не прерывал его. Не потерять ясность мысли сейчас, в эти минуты, для нее было подвигом. А она была нужна ему в здравом рассудке.

— Скажите, — тихо начала Лера, — а те, кто считает иным правильный путь к добродетели, какие у вас отношения с ними?

— А, с колеблющимся ангелом?

— С кем?

— С колеблющимся ангелом. Ты беседовала с ним. — Он с любопытством посмотрел на нее. — Думала, есть только черное и белое? Увы, сам хотел бы того же.

Волей обладают только люди и ангелы. Душа же — безвольна. Воля людей — их способность действовать вопреки инстинкту. Воля ангелов — вопреки замыслу. Но есть ангелы в раздумьях, их и зовут колеблющимися. Так вот об отношениях — самые серьезные. — Было видно, что он рад любому ее вопросу. — За них говорить не буду, я считаю, что всегда должна быть альтернатива, так сказать, демократия. Ведь наши установки почти одинаковы.

— ???

— Ну, они говорят: совершив зло, прощен будешь. А я говорю: совершай зло, все равно прощен будешь! Разницы почти никакой, а практическая польза — сама понимаешь. — Он снова сделал выразительный жест руками. — Ведь и там, и там, совершая зло, мы приближаем конец, только я хочу это сделать быстрее, избавив мир от лишних жертв. Кто осмелится возразить мне, если у него с головой все в порядке?

— Почему же тогда вы до сих пор не набрали этих десяти?

— В этой истории еще не было совпадений, чтобы и с головой в порядке, и думали так, как я, — с видимым сожалением произнес он. — И не забывай! Надо еще удивить меня, оставшись живым! Ты — первая. Впрочем, для столь важного дела мне было бы достаточно и одного. Так что вся надежда на тебя.

— Для какого дела?

— Ты видела его.

Она стояла неподвижно, не силясь ни понять того, что происходит, ни стараясь избавиться от всего этого. Ей показалось, что в таком состоянии она чувствовала себя более защищенной. По крайней мере, сейчас.

И вдруг, будто находясь в это мгновение не здесь, а где-то далеко-далеко за горизонтом, медленно, словно намеренно показывая свою отстраненность, Лера произнесла:

— Нет. Они еще предлагают человеку услышать пение лесных птиц.

— А человек выбирает квартиру площадью триста шестьдесят семь метров! — уже раздраженно воскликнул он.

Лера вздрогнула.

— Я вижу, что еще не убедил тебя? — Голос снова стал ровным. Лера покачала головой. — Ну, хорошо, приведу тебе самый свежий пример. Помнишь, когда ты была на месте Эльзы и увидела глаза любимого, я спросил тебя, что ты почувствовала в это мгновение.

— Так это были вы? — вырвалось у нее.

— Да, мой голос был чужим в том монологе. В монологе, но не в действии.

— Так вы… принимали участие?

— Да, вмешался, правда не самым удачным образом. Помешали.

— Кто?

— Ты.

— Я?