Последняя женщина в его жизни

— Конечно, мистер Бенедикт.

Квины обратили внимание, что Джонни, ставя подпись, заслонял рукописный текст предплечьем. Закончив, он сложил бумагу таким образом, что открытым оставался только низ, и указал Квинам, где им подписываться. Они повиновались, Джонни вернул ручку Эллери, спрятал завещание в конверт, запечатал его и, поколебавшись, неожиданно протянул инспектору Квину:

— Могу я попросить вас, инспектор, с-сохранить завещание у себя? На короткое в-время?

— Ну… разумеется, мистер Бенедикт.

— Я не порицаю вас за то, что вы выглядите озадаченными, — продолжал Бенедикт. — Но тут нет ничего особенного. Марш собирается в этот уик-энд составить для меня официальное завещание — вот почему приезжает его секретарша, — но я хотел, чтобы до тех пор самое основное было зафиксировано на бумаге. — Он снова натужно засмеялся. — Я приближаюсь к возрасту, когда жизнь становится все более неопределенной. Сегодня я здесь, а завтра…

Квины должным образом улыбнулись, а Бенедикт допил скотч, пожелал им доброй ночи и удалился. Казалось, он испытывал облегчение.

Но этого нельзя было сказать об Эллери.

— Что ты обо всем этом думаешь, папа? — спросил он, тщательно закрыв дверь.

— Тут множество вопросительных знаков. — Инспектор уставился на конверт, который держал в руке. — Учитывая его капиталы и юристов вроде Марша, он наверняка должен был располагать официальным завещанием практически со дня рождения. Таким образом, то завещание, которое мы только что засвидетельствовали, аннулирует предыдущее.

— Не только аннулирует, папа, — сказал Эллери, — но и изменяет, иначе зачем писать новое? Вопрос в том, что и как оно изменяет.

— Ни то ни другое тебя не касается, — указал его отец.

— Очевидно, это касается его бывших жен, — пробормотал Эллери, начав ходить взад-вперед, что с неудовольствием отметил инспектор. — Деловой уик-энд… Это скверно пахнет.

— Очевидно, мне придется отложить сон. — Инспектор направился к бару. — Думаю, сынок, и тебе не грех им воспользоваться. Что тебе налить?

— Спасибо, ничего.

— Кто эти везучие леди?

— Что-что?

— Женщины, на которых он женился. Тебе это известно?

— Конечно. Сага о Бенедикте всегда меня интересовала. Его первая жена выступала в кордебалете в Лас-Вегасе. Рыжая грудастая бабенка по имени Марша Кемп, которая путалась с крутыми ребятами, пока Джонни не увез ее из штата и не женился на ней.

— Марша Кемп… — Старик кивнул. — Теперь я припоминаю. Сколько времени продолжался этот брак? Три месяца?

— Ближе к четырем. Миссис Бенедикт номер два была Одри Уэстон — блондинка с актерскими амбициями, но с недостаточным талантом, чтобы реализовать их на Бродвее или в Голливуде. Иногда она получает маленькие роли — в основном на коммерческом телевидении. Но Джонни, очевидно, думал, что она подходящий материал для «Оскара» или «Эмми» — по крайней мере пять или шесть месяцев.

— А номер три? — спросил инспектор, потягивая «Чивас».

— У меня есть особая причина помнить номер три. — Эллери продолжал мерить шагами комнату. — Причина, по которой я уделял особое внимание Элис Тирни, заключалась в том, что, как писали газеты, она из Райтсвилла. Естественно, меня это приятно возбуждало, хотя фамилия Тирни была мне незнакома. Эта девица — судя по фотографиям, довольно невзрачная брюнетка — была медсестрой. Джонни разбил свой «мазерати», или что он тогда вел на сельской дороге, — должно быть, это произошло где-то около Райтсвилла — и в результате был вынужден проваляться долгое время в своем «сельском доме» — как я теперь понимаю, имелся в виду здешний большой дом. Если Райтсвилл упоминался, я это упустил, но думаю, Джонни выложил изрядную сумму за то, чтобы газеты помалкивали о его убежище. Как бы то ни было, сестру Тирни наняли ухаживать за знаменитым пациентом, а вынужденная близость женщины — пусть даже невзрачной — в течение нескольких недель оказалась достаточной, чтобы сломить сопротивление Джонни. После обычного ухаживания в бенедиктовском стиле он женился на Элис Тирни. Этот брак оказался самым долгим — девять с половиной месяцев. Джонни получил официальный развод только около месяца назад.

— Рыжеволосая девица из Вегаса, путавшаяся с гангстерами, неталантливая актриса-блондинка, невзрачная медсестра-брюнетка, — пробормотал инспектор. — Едва ли между ними много общего.

— Кое-что есть. Все они очень крупные женщины. Амазонки.

— Ах вот оно что! Маленький человечек, который метит на гору Эверест. Парням вроде Бенедикта это, должно быть, придает ощущение силы — такое же, как когда они сидят за рулем мощного автомобиля.

— Мой невинный старичок, — усмехнулся Эллери. — Придется дать тебе пару книжек по сексуальной психологии… Джонни пригласил всех трех на уик-энд вместе со своим адвокатом для изменения завещания — по крайней мере, так он говорит, — и это явно его нервирует. Знаешь, папа, мне это не нравится.

Инспектор взмахнул стаканом:

— Знаешь, сынок, прекрати-ка свою беготню, садись и посмотри какой-нибудь фильм. А в уик-энд оставайся подальше от дел твоего друга Бенедикта — что бы они собой ни представляли!

* * *