Последняя женская глупость

«Николай, здорово.

Как делишки, как городишко? Как семейство, все здоровы? Слушай, для реверансов времени особо нет, очень странная история приключилась. Ко мне сегодня с утра пораньше в кабинет прибежала твоя секретутка с вытаращенными глазами, сказала, что был совершенно дикий телефонный звонок. Звонил какой-то тип с очень выраженным иностранным акцентом, причем не кавказским, как мы уже привыкли, а мягким, „европейским“, по выражению твоей Любаши. Сначала он долго допытывался, не было ли от тебя каких-либо известий (то есть как бы знал, что ты в солнечной Франции), потом – когда ты намерен вернуться. Любашка сказала, что ждут тебя в 20-х числах, и спросила, что передать. И вот что он ответил (прости, акцент на бумаге изображать не буду!): „Передайте господину Бронникову, что он своего компаньона больше не увидит. Если пожелает найти его следы, ему придется изучать историю очистных и сточных сооружений на Луаре. Самому господину Бронникову также следует поостеречься. Ведь где двое, там и трое!“

Сам понимаешь, Любашка была на полшага от истерики, да и я несколько озадачился. Что там происходит вообще? Я полдня пытался до тебя дозвониться – никак. Даже мобильник не отвечает. Опять забыл зарядить, что ли? Меня завтра целый день не будет – хочу съездить в Бурьяны, слух прошел, там по некоторым дачам пошарили лихие люди, надо посмотреть, не наведались ли в мою. Возьму с собой Риммочку и… проведем день с пользой для здоровья. А ты либо брякни мне на сотовый, либо отправь „мыло“, что там вообще делается, в Нанте. Сумасшедший Любке звонил? Шутник? Или кто?

До связи. Григорий».

– Не понял… – медленно сказал Павел. – Не понял… Это что, шутка?

– Чья? Моя, что ли? – хмыкнул Резвун, выключая ноутбук, закрывая и осторожно опуская его на землю.

– Да уж не моя.

– И не моя. Кстати, зачем, вы думаете, я тащил с собой эту тяжесть? Мог ведь просто распечатать сообщения на бумаге, правильно? Но я хотел, чтобы вы поверили мне. Потому что ситуация осложнилась. Эта шутка не моя и не ваша. Это шутка Гриши Бронникова, который может оказаться похитрей и нас с вами, и действующего законодательства.

– В смысле?

– Видите ли, Павел, я тут, пользуясь свободным доступом в Интернет, побродил по нему на предмет выяснения некоторых современных российских законов относительно признания гражданина безвестно отсутствующим или умершим. Вот что я выяснил. В принципе, должен пройти год, чтобы человека признали безвестно отсутствующим, и пять – для признания умершим. Совершенно так, как вы говорили. Это согласно статьям 42 и 45 ГК РФ. Однако в той же 45-й статье есть одна тонкость. Если суду становятся известны обстоятельства, дающие основания предполагать, что существовала некая угроза жизни и здоровью пропавшего гражданина, то он может быть признан умершим в течение шести месяцев. Скажем, человек отправился кататься на байдарке-каноэ по речке Амазонке, кишащей пираньями. Были обстоятельства, угрожающие его жизни и здоровью? Ого, еще какие. То есть такой гражданин в случае своего безвестного отсутствия будет признан умершим через шесть месяцев совершенно запросто. Или, к примеру, некоему русскому издателю в мирном городе Нанте поступают письма угрожающего содержания, раздаются пугающие звонки в его адрес, как в России, так и во Франции…

– Вам конкретно кто-то звонил? Писал? Угрожал? – перебил Павел.