Последняя женская глупость

– Ого! – искоса глянул на него Бронников. – Мне послышалось, или в вашем голосе прозвучало явное презрение? Что, и нам ничто человеческое не чуждо, товарищ следователь? Вы бы на моем месте пошли-таки защищать попранную честь, да? А как же насчет пресловутой нордической выдержанности?

Бергер только и мог, что зубами скрипнул. Востер мужик этот Бронников. Востер, хитер, опасен… Конечно, не стоило бы его отпускать! Мало ли какие выводы там сделал эксперт Григорьев насчет пуль, гильз и всего прочего! От ошибок никто не застрахован, может, и непогрешимый Григорьев маху дал?

– Так вот, дал я себе труд задуматься… Эти фотки не с печки ко мне в почтовый ящик упали, верно? Их кто-то прислал. Возможно, тот самый волоокий стебарь, который так качественно охаживал Римму? Но это вряд ли. Это ведь в некотором роде самоубийство – вызывать огонь на себя! Думаю, он был не только для Риммы средством представить, будто она блаженствует в объятиях своего мальчонки. Он был средством для того, кто снимки делал, а потом мне присылал. Средством достижения какой-то цели. И тогда возник у меня вопрос: какая это была цель? Опорочить Римму в моих глазах? Или спровоцировать меня на какой-то непредсказуемый поступок? Скажем, на убийство Риммы? Или хотя бы построить такой прочный базис для моей ревности, чтобы потом, когда это убийство произойдет, можно было их использовать как непосредственный повод для объяснения моего поступка. То самое состояние аффекта.

– Вы, никак, имеете в виду, что Римму застрелил тот самый человек, который организовал эту съемку, а потом послал вам фотографии?

– В точку! – Бронников стукнул кулаком по рулю, а попал по клаксону. «БМВ» одобрительно рявкнул, словно порадовался догадливости хозяина. – Именно так. Найдете этого любителя фотографической порнушки – найдете и убийцу.

Николай Резвун 1 ноября 2001 года. Нижний Новгород

Может быть, он не чувствовал бы себя так свободно, если бы не знал совершенно точно, что стал неузнаваемым. Эту уверенность подтвердила встреча с Никитой. Уж если родимый племянник прошел мимо него, как мимо пустого места… Впрочем, они с Никитой прежде не баловали друг друга родственной любовью и частыми встречами. Поэтому Резвун не стал почивать на лаврах, а решил еще раз провериться. Подошел к парню почти вплотную и спросил:

– Закурить есть?

– Не курю! – буркнул тот, торопясь пробежать.

– Врешь, куришь, – приветливо улыбнулся Резвун, заступая ему дорогу. – Я отлично помню, как еще пяток лет назад моя сестрица, царство ей небесное, жаловалась мне, что Никитушка с пути сбился, днюет и ночует в каких-то кабаках, а уж дымит совершенно как паровоз, вполне оправдывая свою фамилию. И совсем не факт, что дымит обычным человеческим табачищем, вполне возможно, и травкой балуется!

– Что?.. – тихо сказал Никита. – Вы… дядя Коля?! Да нет же…

– Узнал? Очень хорошо. В обморок не падай. Креститься тоже не обязательно – я скорее жив, чем мертв. Да за лицом следи, следи, совсем ни к чему, чтобы на нас оборачиваться стали!

– Вы что, живы? – недоверчиво выдавил Никита, стоя в прежнем остолбенении.

– А тебя это, никак, огорчает? – Резвун не в шутку рассердился на племянника за такую явную слабость. Нет, в самом деле, сейчас и впрямь в обморок хлопнется, как девушка! С другой стороны, где вы видели в наше время девушек, которые в обморок падают? Надо надеяться, и парень от этого воздержится.

Парень, похоже, и впрямь решил от обморока воздержаться. Более того – он начал проявлять некоторые признаки мужественности. Принял безразличное выражение лица, начал поглядывать на Резвуна даже с юмором. А до того вдруг доехало, что шутка насчет огорчения Никиты могла попасть не в бровь, а в глаз. Нет, правда! Вдруг парень уверился, что дядюшка с семейством того-с? И он теперича их единственный наследник? Никитка гол как сокол, ему всякая малость на пользу пойдет, даже если бы Гриша Бронников умудрился прикончить «Бук» вместе с «Бук-Пресс», Никитка был бы счастлив до соплей, унаследуй он квартиру дядюшки со всей обстановкой, его дачку и две машинки, а также личный счет – не самый маленький, честное слово, хотя Резвун предпочитал деньги в банке не держать, а вкладывать их в собственное дело, ну а уж когда Никита узнал бы о шахматах…

Ведь их, Дымовых, семья так и не поправила свои финансовые дела после того, как сестрица Люда с мужем продали квартиру и все деньги сунули в безумный МММ, дабы заделаться преуспевающими рантье. Себе купили однокомнатную хрущевку – в надежде на будущие миллионы, а не исключено, и миллиарды. Эту хрущевку да старую-престарую дачку, принадлежавшую некогда еще родителям Людкиного мужа, они и оставили Никите после того, как один за другим скатились в могилу от сердечных приступов, узнав, что МММ их расчетливо кинул.