Последняя жертва

Это была чашка — чаша или кубок.

Я не уверенна что именно.

Но она была красива, сделана из серебра и казалось мерцала собственным блеском.

Кроваво-красные рубины были разбросаны по краям и блестели с каждым поворотом чаши.

Старуха любила её.

"Больше тысячи лет, а всё мерцает.

" Она взяла чашу и наполнила её водой пока Лисса и я перерабатывали слова.

Тысячу лет? Я не была экспертом по металлу, но даже я знала что серебро должно чернеть от такого времени.

Женщина протянула кубок Лиссе.

"Выпей из него.

И когда захочешь остановиться, скажи стоп.

"

Лисса взяла чашу больше смущенная нечеткими инструкциями.

Почему она должна остановиться? Пить? Как только её пальцы коснулись металла она поняла.

Ну, почти.

Дрожь прошла по её телу, одно она знала хорошо.

"Он зачарован." сказала она.

Старуха кивнула.

Зачарован всеми четырьмя элементами и уже давным давно забытое волшебство.

"

Тоже очарован духом, подумала Лисса. лишком многое должно быть забыто, и это поместило ее на край.

Стихийное очарование имело другие эффекты.

Чары земли как татуировка которую она получила часто связывались с незначительными произношениями принуждения.

Комбинация всех четырех в коле или защитных кольцах обеспечивали объединенный взрыв жизни, который блокировал неумерших.

Но дух.

Ххорошо, она быстро узнала, что очарование духа покрывало широкий диапазон непредсказуемых эффектов.

Вода вне сомнений активизировала заклинание, но Лисса чувствовала что дух собирался быть ключевым игроком.

Хотя это была власть, которая горела в ее крови, это все еще пугало ее.

Волшевство, текущее в этом кубке, было сложно,

далеко от ее навыков, и она боялась, что это сделает.

Старуха смотрела не моргая.

Лисса колебалась только секунду ещё.

Она начала пить.

Мир погас, затем повторно появился в чем-то полностью отличном.

Мы обе узнали что это было: сон вызванный духом.

Она больше не стояла в ясной комнате.

Она была на открытом воздухе, ветер, хлестал по ее длинным волосам перед ее лицом.

Она откинула их в сторону, так хорошо как она смогла.

Другие люди стояли вокруг нее, все в черном цвете, и она скоро узнала Придворную церковь и кладбище.

Лисса непосредственно была одета в черное, наряду с длинным шерстяным пальто, чтобы защититься от холода.

Они собрались вокруг могилы и священник стоял около неё, его парадная роба была единственнным цветом в этот серый день.

Лисса сделала пару шагов вперед, пытаясь увидеть чьё имя было на надгробии.

То, что она увидела, шокировало меня больше, чем её: Розмари Хезевей.

Моё имя было высечено на граните в царственной старательной форме.

Под моим именем была звезда битвы, как знак того что я убила больше стригоев чем можно сосчитать.

Следуй за мной.

Под этим были три линии текста на русском, румынском и английском языках.

Мне не нужен был английский перевод чтобы узнать что гласила каждая линия потому что они были стандартны для могил стражей:

"Погиб в бою.

Священник поговорил привычные похоронные слова, давая мне благословения вероисповедания в которые я не была уверенна что я верю.

Это была наименее странная вещь здесь, однако, сравнивая с тем что я наблюдала мои собственные похороны.

Когда он закончил, Альберта стала на его место.

Хвалить достижения поконого так же считается нормой на похоронах стражей — и у Альберты было множество моих, чтобы рассказать.

Если бы я там была, я бы расплакалась.

Она завершала рассказом о моём последнем сражении и как умело я защищала Лиссу.

Это практически не так сильно меня удивило.

В смысле, не поймите меня неправильно.

Всё что здесь происходит похоже на сумашествие.

Но, разумно говоря, если я фактически наблюдаю мои собственные похороны, то это сделало чувство что я умру защищая ее. (бред)

Лисса не разделяла моих чувств.

Новости были для нее как пощечина.

Она неожиданно стала ограждаться от ужасного чувства пустоты внутри, как будто часть её ушла.

Связь работала только в одну сторону, по крайней мере потеря связанного человека принесла Роберту агонию.

Лисса поняла эт о сейчас, эту ужасную одинокую боль.

Она потеряла что-то что даже никогда не знала, что имела.

Слёзы навернулись на её глазах.

Это сон, она повторяла себе.

Это всё.

Но у неё никогда не была такого сна, вызванного духом.

Она эксперементировала только с Адрианом и сны ощущались как телефонные звонки.

Когда скорбящие отошли от могилы Лисса почувствовала как чья-то рука касается её плеча.

Кристиан.

Она бросилась в егог руки, стараясь держать всхлипывания.

Он ощущался реальным и твердым.

Безопасно.

"Как это случилось?" спросила она.

"Как это обычно сучается?" Кристиан отпустил её, его кристально-голубые глаза более серьезные и сожалеющие чем я когда-либо видела.

"Ты знаешь как.

Те стригои пытались обить тебя.

Она пожертвовала собой чтобы спасти тебя.

"

Лисса не помнила этого, но это не имело значения.

"Я не могу.

Я не могу поверить что это случилось.

"Эта жуткая пустота росла внутри неё.

— У меня есть еще плохие новости", — сказал Кристиан.

Она вытаращилась в изумлении.

"Что может быть ещё хуже?"

"Я ухожу.

"

"Уходишь. что? Двор?

— Да.

Ухожу от всего.

" Грусть на его лице росла.

"Ухожу от тебя.

"

Её челюсть упала.