Последняя жертва

— Я хочу навести справки об одном пациенте, — сказала я.

— Вы родственница? — поинтересовалась она, ставя чашку на стол.

Я не продумала свою легенду.

— Нет, не родственница, — выпалила я первое, что пришло в голову, — но я только что общалась со старшим братом пациента. Тот очень болен. Было бы неплохо, если бы я смогла переговорить с вашим руководством. Или с кем-то из персонала.

От пара, поднимающегося над чашкой, стекла ее очков запотели.

— Обычно мы не… — начала она.

— Я могу вам помочь? — раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела в другом конце коридора еще одну женщину, худую и необычайно высокую. Несмотря на вежливую фразу, по виду этой женщины нельзя было сказать, что она хочет помочь. Она подходила все ближе, пока не нависла надо мной. Я вновь почувствовала себя ребенком, глядящим снизу вверх на злого взрослого. Я поборола искушение отступить назад.

— Я ищу одного пациента, — сказала я, — который лечится у вас уже несколько лет. Я только что видела его брата. Мне нет нужды с ним встречаться. — Я не могла себе объяснить почему, но мне не хотелось видеть Альфреда. — Мне просто необходимо знать, что он еще жив.

Женщина нахмурилась.

— Когда наш пациент умирает, мы всегда сообщаем родственникам.

— Именно так я и думала. Но уже давно никто ничего не слышал о нем. Ему уже лет семьдесят с лишним. Единственное, что от вас требуется, — подтвердить, что он жив.

— Как его зовут?

— Альфред Уитчер.

Женщина удивленно подняла брови и покачала головой.

— Это имя мне незнакомо.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но она шагнула назад и поманила меня за собой. Открыла дверь справа по коридору, и мы прошли в еще один коридор. Приемное отделение, в котором мы только что находились, было отделано пластиком, стены выкрашены в нежно-желтый цвет, но стены коридора, по которому мы сейчас шли, были из такого же темно-красного кирпича, что и наружная стена здания. Справа и слева, через равные промежутки были расположены двери, но ни одна не была распахнута. По всей длине потолка — лампы дневного света. Некоторые мигали, когда мы проходили под ними. Вдалеке я периодически слышала диссонирующие звуки: людские крики и стук падающих тяжелых предметов.

Мы достигли конца коридора и повернули. Слева от меня за стеклянной дверью виднелся кабинет, который и был пунктом нашего назначения. Моя высокая спутница открыла дверь, мы вошли внутрь. За столом, ссутулившись, сидел мужчина в темно-синей рубахе и брюках, пил кофе и читал газету. Когда мы вошли, он поднял глаза. Еще здесь была женщина, ниже и плотнее, чем моя провожатая, она сидела за компьютером и тоже взглянула на нас.

— Нам необходимо проверить списки пациентов, — сказала моя провожатая, не обращаясь ни к кому конкретно. — Никто из вас не помнит некоего…

Она запнулась и взглянула на меня.

— Альфреда Уитчера, — подсказала я.

Толстушка застучала клавишами.

— Как пишется? — через несколько секунд уточнила она.

Я произнесла имя и фамилию по буквам, и она вновь забарабанила по клавишам. Где-то в глубине здания плакал мужчина.

— Нет такого, — через пару минут сказала толстушка.

Моя провожатая посмотрела на меня — она явно была удовлетворена ответом.

— Я так и думала, — заявила она. — Я работаю здесь уже десять лет и помню большинство пациентов.

— Давайте попробуем написать по-другому, — предложила толстушка. — Иногда фамилию изначально записывают неправильно, а потом никто не удосуживается исправить.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Мы не можем искать по имени, к сожалению, программа на это не рассчитана. Жаль. Думаю, вряд ли нашлось бы много Альфредов.

— Да, имя необычное, — согласилась я. — Он должен был поступить году в 1958-м, может быть в 1959-м. Это поможет?

— Узнаем через минуту… Такого нет.

— Несколько лет назад у нас лечился Уишарт, — вмешался в разговор санитар. — Но его выписали. Его звали Рэг. Мужчина лет пятидесяти.

— Альфред значительно старше, — сказала я.

Мое отчаяние нарастало с каждым щелчком клавиши. Неужели очередной тупик?

— Зайдем с другой стороны. Я открыла список поступивших в 1958 году, — сообщила толстушка. Она не сводила глаз с экрана монитора. — Тогда больница была переполнена, много людей поступило и много выписалось.

Мы все окружили толстушку. Она подвела курсор в конец списка, туда, где начинались фамилии на «У». Уотерс, Уильямс, Уоттрен. Уитчеров нет. Никого даже с похожей фамилией.

— Ладно, посмотрим 1959-й, — не унывала девушка.

Через несколько минут мы вынуждены были сдаться. В этой больнице Альфред Уитчер не лечился. Никогда.

— Извините, что забрала у вас драгоценное время, — сказала я.

Уолтер меня обманул. Какие могут быть еще объяснения?

— А вы уверены, что обратились в ту больницу? — Я обернулась и увидела, что ко мне обращается моя провожатая.

Я кивнула.

— Уверена, что именно эту больницу назвал его брат. А здесь есть поблизости другие психиатрические лечебницы?

Моя призрачная надежда тут же рухнула под сокрушительным ударом. Собеседница покачала головой.