Последняя жертва (СИ)

Малфой занял выжидательную позицию, но Гарри молчал и, судя по шороху, сидел в самом углу своего последнего пристанища. Поттер не откликнулся ни на один вопрос, и у Драко вообще складывалось впечатление, что он говорит с пустой решёткой. Только тихий шорох одежды и задушенные вздохи давали ему понять, что Поттер всё ещё там, но их разговор можно считать оконченным.

Ноги сами понесли его ко входу в подземелье, куда были свалены вещи пленников, которые им уже не пригодятся. Поскольку троица была последним пополнением в коллекции сегодняшнего улова егерей, куртка Поттера оказалась практически на самом верху. Малфой, держа её перед собой двумя пальцами, осторожно шарил по пустым карманам, пока из внутреннего не извлёк маленькую сумочку. Вышивка из красного и чёрного бисера, переплетающегося в кривоватую розу, вряд ли могла принадлежать Гарри.

Драко прокрался в свою комнату, как мышь, воровато озираясь по сторонам. Словно был мелким и подлым воришкой в собственном доме. Содержимое сумки, в которое ему не захотелось лезть руками, посыпалось на стол, и, судя по количеству всех вещей, на этом вместилище было заклинание незримого расширения. Что ж, вполне практично.

Смятый кусок пергамента, словно его сжали в кулаке и наспех забросили в сумку, выпал первым. Склянка с мутным зельем болотного цвета аккуратно приземлилась рядом, явно защищённая от случайного разбития. Догадка о том, кому могли принадлежать вещи, тяжёлой, но нежной грустью осела где-то в груди. Дальше летели обычные вещи: несколько футболок, джинсы с рваной коленкой, чистые листы пергамента, чернильница. С глухим стуком на поверхность стола упала большая книга с погнутыми краями и мятым корешком. Конечно, «История Хогвартса». Какая приятная очевидность, вещи определённо принадлежали ей. И в самом конце покатились две склянки с серебристой жидкостью, которые он едва не уронил на пол, но успел вовремя перехватить.

На одном из флаконов была надпись знакомым почерком, но рука пишущего явно дрожала. Малфой скривился от ноющего чувства, которое обвивало его вокруг шеи, как змея. «Для Драко Люциуса Малфоя. Г. Г.» Второй был подписан кривым почерком, сопровождаемым жирной кляксой, из-за которой он едва смог разобрать эти каракули — «Для Малфоя №2».

Драко потребовалось лишь несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и понять, что он должен был сделать. Закинув склянки в карман чёрного пиджака и едва не забыв смятый пергамент, он двинулся на второй этаж, в сторону отцовского кабинета, где находился Омут памяти. Однако стоило ему коснуться ручки двери, как на пороге возник Люциус, с которым Драко едва не столкнулся.

— Откуда такая спешка? — взгляд Малфоя-старшего озадаченно мазнул по обеспокоенному лицу сына.

— Мне нужен Омут, — быстро пояснил Драко, — нужно кое-что проверить.

— У тебя есть двадцать минут, — отчеканил Люциус, освобождая проход. — Лорд уже в гостиной, ожидает наших союзников. Сегодня важный день.

Драко сдержал недовольный хмык, услышав в голосе отца ликование. Он лишь кивнул, когда тот лёгкой походкой проследовал в зал. Как только старший Малфой скрылся за поворотом, Драко бросился в кабинет и плотно закрыл за собой двери, на автомате бросив заглушку на замок, чтобы его никто не побеспокоил. Скорее даже на рефлексах. За эти годы он научился плотно закрывать двери. Волей-неволей довёл это действие до автоматизма, когда его дом стал пристанищем для Пожирателей.

Плоская чаша парила над рабочим столом, когда Малфой откупорил первый бутылёк. Он вылил серебристую нить в мутные воды, которые чернилами расплылись по поверхности. Он пытался унять лёгкую дрожь в руках и списывал её на ожидание и лёгкое волнение, потому что не понимал, что она хотела сказать ему спустя столько лет.

Последний их диалог состоялся в самом конце шестого курса, когда он раскрыл себя перед ней. Драко сделал всё так, как посчитал правильным. Лишь изредка он видел Грейнджер на их глупых и суицидальных миссиях Ордена Феникса, но по понятным причинам на таких встречах у них не было возможности поговорить.

В последний раз они так встретились около четырёх месяцев назад, когда Малфой отразил заклинание Долохова и приказал ей бежать, чтобы она даже не думала высовывать свою лохматую голову из убежища. Тогда он ожидал увидеть проблеск ненависти в её взгляде, ведь сделал для этого буквально всё, что было в его силах, но её улыбка обезоружила его лучше любого Экспеллиармуса. Пронзила осколком в горло. Именно тогда он увидел ту самую Грейнджер, которая была с ним в Хогвартсе. Горящие глаза и понимание в них. Даже невзирая на то, как закончилась их история… Для него она не заканчивалась. Возможно, она это поняла в тот миг или всегда знала об этом? Он обязательно спросит.

Драко выудил из кармана смятый клочок пергамента, на котором была написана лишь одна короткая фраза.

«Я тебя люблю».

Не нужно было никаких подписей. Даже если бы это послание было написано другим почерком, он бы всё равно понял, что это её слова. Потому что лишь от неё их и слышал за всю свою скудную жизнь.