Последние

А тем временем армия Колчака развернула весеннее наступление, выбрав Котлас направлением главного удара, что, вероятно, и стало роковой ошибкой. Сосредоточив силы на севере, колчаковцы оголили южный фланг фронта и были вынуждены отступать, сначала – с целью выровнять линию. Это немотивированное отступление с крепких позиций, задуманное как временное, дало импульс для начала тотального движения на восток и обернулось катастрофой. До тех трагических событий оставалось еще более года. А пока соединение Сибирской и Северной армий разминалось в боях местного значения. В марте, пока не развезло зимники, решили отбить у красных СевероЕкатерининский канал. Достигли успеха, и небольшой кровью. На канал посмотрели, подивились, какой ровный, а в апреле пришлось канал сдать, отойти на прежние позиции и даже дальше. Возникло неприятное ощущение, будто уже что-то разладилось во всем механизме взаимодействия армий, фронтов, союзников. Поручик Орлов понимал свою задачу: дождаться транспорта и через британскую миссию в устье Печоры получить для переправки в сибирские войска технику, вооружение, боеприпасы, медикаменты и обмундирование. Переговоры о поставках шли бойко, но долго. Артур выступал переводчиком, ощущал свою востребованность и досадовал на волокиту. Без танков транспорт мог быть уже на пути в Печору. Танки, совершенно тут никому не нужные, перегружали в Архангельске бесконечно долго. Транспорт вошел в устье Печоры только в июле, когда колчаковцы отступили в Сибирь и поручик Орлов ничем не мог уже помочь армии. Предназначенное колчаковцам имущество, за исключением танков и автомобилей, принял 10-й Северный Печорский полк. В августе британская миссия свернула работу, перед отбытием в Архангельск затопив танки в устье Печоры. Началась эвакуация союзных войск Антанты из Архангельска, там тоже технику, не имея возможности забрать с собой, топили. Никаких указаний о дальнейшем ведении боевых действий не поступало, но левый фланг Северной армии естественным путем отодвинулся за Урал, к приполярному селению Саранпауль, которое благодаря невероятному стечению обстоятельств более года уже оставалось самым хлебным во всей России местом и полем ожесточенной борьбы претендентов на свезенные туда хлебные запасы.

Зерно закупило московское «советское правительство» у «сибирского правительства» в 1918 году для нужд Красной армии. Вывезти его удалось частично. Затем территория перешла под контроль белых. Охранять и по возможности использовать несметное продуктовое богатство выпало печорцам. Отряд ротмистра Червинского, в котором насчитывалось не более двухсот человек, контролировал и Саранпауль, и ведущий к нему Сибиряковский тракт, и весь Березовский уезд Тобольской губернии. В двадцатых числах ноября 1919 года Червинский намеревался (и это ему удалось!) захватить городок Березов. Казалось, дела шли как нельзя лучше. За две недели до этого на Мезенском фронте красные сдали УстьСысольск.

Тем временем третья ударная группа печорского войска, в которой находился юнкер Эргард, выдвинулась из Троицко-Печорска в поселок Якшу. Шли широко, быстро, по зимнику и прямо по льду вставшей наконец реки. В Якшу из штаба Северной армии телеграфировали, что в Усть-Сысольске уже восстановлена работа земства. Торопили с взятием Чердыни. Капитан Шульгин имел задание выровнять фронт, захватить Соликамск и перейти на восточную сторону Уральских гор, чтобы ударить по красным в районе Верхотурья. После этого предполагалось соединение с частями Сибирской армии, которая перейдет в контрнаступление. Оптимизм сидящего в Архангельске генерала Миллера, главнокомандующего Северной армии, не знал границ.

Это ничего. Плохо, что оптимизм его не имел никаких оснований, поскольку еще 14 ноября белые оставили Омск. Стоило посмотреть на карту, чтобы воскликнуть: какое Верхотурье? Какое контрнаступление? В Архангельске, в штабе, либо не знали, либо не верили, либо упорно игнорировали обстоятельство, делавшее поход на Чердынь географически и политически бессмысленным. Прекрасно оснащенная Северная армия, полностью истощившая человеческий ресурс подконтрольной территории, не могла уже соединиться с многочисленным голодным и не получившим материального обеспечения Сибирским войском. Армия Колчака на восток катилась стремительнее, нежели батальоны Печорского полка продвигались на юг, на территории, где уже полгода шло советское строительство, а население, изнуренное бесконечной войной, соглашалось на любой, даже самый причудливый по своему устройству, но – мир. По той же причине люди, проживавшие здесь, не оказывали сопротивления новым белым, как не оказало население сопротивления красным, сменившим прежних белых минувшим летом.