Последние ангелы на земле

«…Ортипо растет и ужасно мила, много бегает и страшно веселая…».

По мере роста привыкания семьи к новому существу, записей становится меньше, появляются лишь интересные эпизоды.

Из письма Анастасии к отцу:

30 января 1915 года:

«Я научила «Ортипо» служить и сегодня давать лапу очень хорошо дает такая душка…».

Ольга отмечает в дневнике:

13 февраля 1915 года:

«…Вечером к нашим, до 11.20 оставались. С Емельяновым и Ортипо возились и другими, уютно, хорошо…».

Подобные заметки часто мелькают в письмах и личных записях юных принцесс, они часто берут «маленького клоуна» с собой в лазарет, и, вероятно, собака помогает расшевелить больных, улучшить настроение, отвлечь их от тяжелых мыслей и боли. До определенного времени девушки не обращают внимания на пол собаки, называя её то «он», то «она».

Но вот однажды все встает на свои места окончательно и бесповоротно — Татьяна пишет отцу очередное письмо:

17 сентября:

«…Я так рада за Тебя, что дядя Мими был с тобой это время. Вчера мне привезли Ортипо с детьми, чтобы их показать. Они очень маленькие и уродливые и неизвестно, на что и на кого они похожи. А Ортипо смирно лежала около них в корзинке и страшно, видно, боялась, чтобы мы не дразнили или мучили маленьких. Но их опять увезли, и потом уже привезут только одну Ортипо…».

В это время Александра Федоровна с детьми жила в Царском и никуда не выезжала, поэтому, вероятно, куда-то увозили Ортипо. Возможно, её на время родов удалили из комнаты девочек. Но где она была все это время, кто был «отцом» её щенков и что с ними стало — это пока остается тайной. Может быть, ответы появятся после опубликования остальных писем и дневников Царской семьи, а пока мы имеем возможность читать лишь выборочные материалы.

Но, вернемся к судьбе Ортипо. Как-то Татьяна упоминает о любимой игрушке собачки:

28 марта 1916 года:

«…Ортипо сейчас лежит на полу и грызет свой фут-бол. Обед только кончили. Мама читает себе, Ольга и Мари сочиняют злостные стихи на сестер Большого дворца…»[4]

Далее жизнь этой собаки, как и её хозяев идет своим чередом: всё по-прежнему, и даже выезжая ненадолго в Ставку к отцу или в краткие инспекционные поездки с матерью по лазаретам и поездам-госпиталям в других городах России Татьяна берёт в путешествие Ортипо. Хозяйка никогда не расстается со своей любимицей. И даже наступившие позднее тяжелейшие времена в жизни Царской семьи не изменили отношения Татьяны Николаевны к собаке, и она по-прежнему «в ответе за ту, кого приручила».

Из дневниковых записей Марии Николаевны сохранилась малая толика, но и из них можно видеть, что особых пристрастий к миру животных Княжна не имела, по-видимому, ей хватало общения с собаками и кошками сестер и брата.

Анастасия Николаевна. По природе своей ребенок живой и веселый. Она обожала шалить и проказничать. Но, как отмечают многие очевидцы, несла с собой атмосферу светлой радости и способна была поднять настроение любому. «Она была очень тонкая, удивительно остроумная, весьма сдержанная. Она была настоящий комик. Всех Она смешила. Сама никогда не смеется. Только глаза блестят», — так описал Анастасию Николаевну Сидней Гиббс, учитель английского языка. В семье у неё было прозвище — Швыбз, Швыбзик.

И вот тут кроется маленькая загадка. Довольно часто в дневниках и письмах появляются интересные записи.

Письмо Ольги:

«…Настаська и Швыбзик Тебя целуют и идут спать. Татьяна сидит около и читает, а Мама с Мари играют в колорито Ортипо спит у её ног…»[5]

Письмо Марии:

«Мой золотой Папа! Я сейчас сижу около Мама, у неё на ногах лежит Швыбзик, Анастасия рисует. Ольга и Татьяна уехали в лазарет к Вартанову… Маленький Швыбзик только что сделал «губернатора» у Мама на ковре и Анастасия теперь его обучает…»

5 апреля 1915 года.

Снова Ольгино письмо от 11 апреля: