Последние битвы Императорского флота

Большевики не дремали, хотя работали и в подполье. Их организация в Архангельске, разгромленная после революции 1905 года, была тайно восстановлена в 1915 году с приездом в город сорока с лишним портовых рабочих из Риги. Объединившись, латышские и русские большевики в мае 1916 года организовали Латышскую группу РСДРП, ставшую архангельской большевистской организацией. В числе ее активных деятелей были некие Я. А. Тимме и С. Н. Калмыков.

Самым активным деятелем большевистской фракции в Совете, членом исполкома и президиума стал Якоб Тимме, организатор съезда транспортников в 1917 году. Конечно, здесь было поспокойнее, чем в Кронштадте и Гельсингфорсе, но общая напряженность и нервозность висела в воздухе.

Масштаб уничтожения морских офицеров на Севере в феврале 1917 года не превзошел таковые в Кронштадте и Гельсингфорсе, но спокойным назвать это время трудно.

В первых числах марта 1917 года был образован Архангельский Совет рабочих и солдатских депутатов. Первый состав исполкома был эсеро-меньшевистским во главе с председателем — меньшевиком К. А. Кошкиным.

На кораблях и в частях начали создаваться судовые и солдатские комитеты. В Мурманске группу агрессивно настроенных матросов возглавил Владимир Федорович Полухин, прежде служивший гальванером на крейсере «Адмирал Макаров» и линкоре «Гангут».

Демагогические лозунги Полухина о «демократизации флота» и введения восьмичасового рабочего дня на строительстве дороги и порта в условиях непрекращавшейся войны звучали дико для уха любого разумного человека. Матросская масса встречала безответственные призывы своего вожака с особым воодушевлением и подъемом.

Глава тринадцатая Север в дни смуты

Даже в этих отдаленных местах бывшей Российской империи большевистская власть мало чем отличалась от той, что царила в центральных губерниях, на Юге и в Сибири.

За каждодневными жестокостями над мирным населением следовали массовые реквизиции и погромы; промышленность разрушалась, сельское хозяйство приводилось в упадок, точно всем этим занимались какие-то из мглы веков появившиеся кочевники, перекати-поле, несущие русскому народу смерть и разрушение.

Союзники России по Антанте хотя и присутствовали на части её территорий, но лишь постольку, поскольку это соответствовало их имущественным интересам.

А на Севере это продолжалось лишь до той поры, пока ситуация не стала угрожать безопасности немногочисленного воинского контингента.

Присутствие британцев на Русском Севере оправдывалось ими следующими доводами, отраженными в воспоминаниях одного из свидетелей того времени. В частности, мемуарист отмечал: «…Союзной контрразведкой были получены неоспоримые доказательства в существовании тайного германо-большевистского договора, по которому большевики обязуются: 1) передать немцам ряд лучших судов нашего флота, 2) пропустить немцев на Север для устройства в Варнгерском заливе базы для подводных лодок, и 3) предоставить в распоряжение немцев все военные материалы, в большом количестве накопленные за годы войны в Мурманске и Архангельске. Английское военное командование было сильно озабочено этим и еще в начале лета 1918 года послало свою эскадру к русским берегам Ледовитого океана. В то же время английская и французская дипломатические миссии начали в великой тайне подготовительную работу по организации захвата Севера России. Нужно было инсценировать, что русское население само свергло большевиков, а союзные силы пришли ему на помощь по его о том просьбе… Союзники приступили к выполнению еще так недавно тормозимого ими плана создания Северного фронта» [35].

Этим отчасти и можно объяснить участие британской военной администрации в формировании русских воинских частей. Исторически сложилось, что на Север стали стекаться офицеры-добровольцы, пробиравшиеся через леса Карелии группами или одиночным порядком, ища спасения от преследований в своих городах и готовясь вступить в вооруженные формирования для борьбы с ними.

Все молодые морские офицеры и гардемарины, пробравшиеся с берегов Балтийского моря в Северную область еще с конца 1918 года, впоследствии служили в так называемом «дивизионе истребителей» на Белом море и сражались с большевиками на сухопутном фронте, тянущемся по берегам Северной Двины и Пинежскому району.

Часть «морской» молодежи поступила на флотилии Ледовитого океана. С присущей молодости пылкостью они возмущались как двойственной политикой союзников, так и излишним бюрократизмом отечественных русских военных учреждений Северной области. Последнее обстоятельство в известной мере объясняется тем, что в начале Белого движения во главе с контр-адмиралом Викорстом в учреждениях области сидели те же люди, что служили большевикам до самого переворота.