Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945

И опять это случилось над Мюнстером.

На этот раз «Зеленое сердце» вышло из облаков выше «Боингов», которые летели волна за волной.

– Хейлман – «Автобану». Над Мюнстером тяжелые «автобусы». Вынужден вступить в бой.

На сей раз я поступил обдуманно. Я просто доложил, что подвергся атаке. Я должен сбросить дополнительные топливные баки, и Ахен сегодня подождет.

– Хейлман – всем пилотам. Мы заходим.

Я не осмелился отдавать своим людям точные приказы относительно атаки, чтобы на земле не поняли и не начали угрожать мне трибуналом, как в предыдущем случае.

Постепенный разворот вправо, чтобы атаковать в лоб, что является наилучшим направлением для атаки четырехмоторных бомбардировщиков. Машины внутри радиуса разворота сохраняли свою позицию рядом со мной, сбрасывая скорость и снижаясь, в то время как те, кто был слева от моего самолета, набирая высоту, выполняли полный разворот на 90°. В ходе этой перегруппировки каждая машина должна была выполнить абсолютно идентичный разворот.

Дальность 400 метров.

– Атака сверху.

300 метров.

«Боинги» появились в прицелах, полностью заполняя их.

– Огонь!

Трассеры безжалостно колотили в их толстые фюзеляжи. Янки не были покорными наблюдателями, и, в то время как пилоты упрямо держали свой курс, с каждого «Боинга» в нападавших бил град свинца из двенадцати пулеметов. Мы отвечали, и четыре ствола[220] кромсали большие бомбардировщики на части. Отлетали панели, дым струился из двигателей, вспыхивали самолеты.

Американские самолеты имели на борту великолепную аппаратуру пожаротушения. Небольшие возгорания, особенно в двигателях, легко устранялись. Топливные баки были защищены каучуком, который самозатягивался, когда его пробивала пуля. Требовались прямые попадания, чтобы поджечь и сбить один из этих «ящиков».

Вдали справа от меня один из «Боингов» взорвался в воздухе.

Пока они еще не сбросили свои бомбы.

Еще два «Боинга» были разнесены взрывами, и можно было увидеть белые купола парашютов, распустившиеся в небе.

Наконец, атакуемый поток бомбардировщиков начал сброс бомб. Даже не сделав больше ничего иного, истребители могли считать свою атаку успешной.

Гигантская тень вырисовывалась перед моим ветровым стеклом. Я нажал на спуск и начал стрелять из всего, что у меня было. Мои пули и снаряды врезались в плексигласовое ветровое стекло перед местом пилота.

Затем я бросил «Фокке-Вульф» влево, пронесся ниже следующего «Боинга» и спикировал вниз, чтобы уйти из зоны досягаемости огня американцев.

– Сбор в ходе разворота влево. Мы заходим для второй атаки.

Больше половины группы присоединились к командирской машине с хвостовым оперением, окрашенным в красный цвет.

– Крумп – Хейлману. Внизу «Мустанги». Количество такое же, как и у нас.

– Где?

– Прямо под бомбардировщиками. Летят на 900 метров ниже в том же направлении.

– «Виктор».

Затем мы зашли для атаки снизу следующего потока. Снова в перекрестьях прицелов появились огромные, отчаянно стреляющие тени.

– Полный газ, компрессор наддува!

Возросшие обороты двигателя увеличивали темп

стрельбы.

Неумолимо и не дрогнув, мы приближались к врагу через убийственный заградительный огонь. Как было бы замечательно, если бы мы обладали для атаки превосходящей скоростью реактивных самолетов.

«Огонь!» Множество пылающих машин и парашюты. Маленькие вспышки пробежали по моему правому крылу. Попадания. Черт с ними, это не имеет больше значения.

Яростно горя, тяжелая машина в моем прицеле зашаталась, на мгновение встала на дыбы, а затем завалилась на правое крыло и перешла в крутое пикирование.

Коренастый баварец, ефрейтор Зенс доложил о повреждении двигателя. По двусторонней связи я мог слышать его ругательства. Он, должно быть, получил прямое попадание. Это не было удивительно, бортстрелки «Боингов» тоже сражались за свою жизнь.

Затем мы снова проделали путь сквозь их боевые порядки и сделали разворот с набором высоты.

– Крумп, где вы?

– Я вышел из боя. Их становилось все больше. Я уже над Тевтобургским Лесом.

– «Виктор». Мы следуем за вами.

Последний самолет спикировал прочь от места боя на скорости почти 650 км/ч. Мы неслись к гребню Тевтобургского Леса, который вырастал перед нами словно стена.

Тем же вечером мы узнали, что обломки двадцати четырех стратегических бомбардировщиков были рассеяны по сельской местности внизу; но более важным было то, что целый поток бомбардировщиков приблизительно из двухсот машин сбросили бомбы на открытой местности, не долетев до Мюнстера. Это стоило жизни двенадцати нашим товарищам, но при этом были спасены тысячи мужчин, женщин и детей. Этот вылет действительно стоил затраченных на него сил.

Снова на германской границе в секторе Ахена вспыхнули ожесточенные бои. Казалось, враг предпринял решительное, последнее наступление.

Петер Крумп сидел в своей комнате, стараясь услышать по принадлежавшей союзникам радиостанции «Запад»[221] новости о своем родном городе. Остальные пошли в столовую смотреть новый фильм. Каждый вечер там показывали новую пленку, чтобы как-то занять наше внимание.