Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте, 1944–1945

Вражеский огонь был крайне неточен. Из опыта известно, что в крутом пикировании очень трудно прицелиться, потому что центробежная сила дергает тело вверх. Кровь приливает к голове и на какой-то момент в глазах темнеет.

Я решил пикировать к Ахмеру, где Дортенман все еще барражировал в воздухе и мог прийти мне на помощь.

– Хейлман – Дортенману. Ответьте.

– «Виктор». Что с вами?

– Внимание. Набирайте высоту. У меня на хвосте тридцать «Тандерболтов». Я прямо над Ахмером.

– Хорошо, Вилли. Здесь на подходе последняя «Турбина». Это, должно быть, майор.

– Новотны – Хейлману. Продержитесь. Я приближаюсь.

Это был Ахмер. Я повел свою эскадрилью влево к позициям крупнокалиберных зениток. Зенитчики великолепно разобрались в ситуации и начали стрелять по пикирующим «Тандерболтам» из всего, что у них было. Их концентрированный огонь оглушил и ослепил янки, потому что те отвернули вправо.

В следующий момент со стороны солнца спикировал Дортенман со своими четырнадцатью машинами. Четыре горящих «Тандерболта» упали на краю аэродрома. Огромные столбы огня поднялись в воздух.

Я схватился за рычаг компрессора наддува. К нашей большой радости, мы поняли, что можем подниматься быстрее, чем «Тандерболты», которые теперь тоже набирали высоту. (Быть выше врага – половина победы.)

На этот раз янки действительно получили по шее.

Дортенман заходил с юга, готовясь ко второй атаке. Через группу «Тандерболтов», подобно стреле, пронеслась «Турбина». Один из толстых «ящиков», вращаясь, упал на землю. Дортенман открыл огонь, и еще две машины загорелись.

Американцы так и не смогли сделать свой обычный оборонительный круг. Они должны были следить за своими противниками, нападавшими со всех сторон. Я был ведущим, и моя эскадрилья теперь имела ощутимое превосходство по высоте над врагом. «Тандерболты» быстро приближались, но они были дезорганизованы. Единственным их спасением был хороший оборонительный круг или ожесточенная борьба не на жизнь, а на смерть, на крутых виражах, которую немецкие истребители всегда должны были вести против численно превосходящего врага.

Талли-хо! Три «Тандерболта», вращаясь, падали к земле.

Неконтролируемое чувство победы завладело пилотами «Фокке-Вульфов». Они радостно болтали друг с другом по двусторонней связи. Это была великолепная месть за 15 октября. Ни одному из «Тандерболтов» нельзя было позволить уйти.

Новотны пролетел мимо словно молния; четыре 30-миллиметровые скорострельные пушки сеяли смерть и разрушение среди вражеского формирования. Было бессмысленно кидаться в бой с такой машиной, она просто обгоняла их и снова догоняла, когда ей было нужно. Она была подобна экспрессу, проносящемуся мимо человека, стоявшего около железной дороги, и так же, как человек отпрыгнул бы в сторону, поршневые истребители имели лишь один шанс на спасение – отвернуть в сторону и бежать.

Новотны вышел в эфир. Его горючее было на исходе. Из соображений безопасности он должен был приземлиться в Хезепе.

Я немедленно полетел с четырьмя машинами, чтобы прикрыть этот район. Поэтому я покинул место боя. Дортенман мог справиться с оставшимися «Тандерболтами». Жалко, что некоторым удалось уйти, но Новотны был значительно важнее.

«Фокке-Вульфы» следовали за «Турбиной» с такой скоростью, которую позволяли развить их компрессоры наддува.

Я мог видеть самолет майора, выполнявший широкий круг перед заходом на посадку в Хезепе.

В тот же самый момент мое сердце замерло…

Словно дикая стая шершней, приблизительно тридцать «Тандерболтов», вероятно вызванные на помощь их товарищами в ходе боя, пикировали на Новотны.

Майор, должно быть, заметил опасность в самую последнюю секунду. Он попытался уйти, но его скорость теперь, когда он заходил на посадку, была мала. Почему он не выпрыгивал с парашютом?

– Майор, прыгайте.

Слишком поздно. Пораженная разрушительными очередями дюжины «Тандерболтов», «Турбина» перевернулась через правое крыло, неистово полыхая.

Она разбилась позади Мальгартена. Взрыв разнес ее на части, и в воздухе поднялся столб огня высотой 15 метров, через несколько секунд превратившийся в облако черного дыма, которое по спирали поднималось в голубое небо все выше и выше, словно исчезающий призрак.[164]

Отважный майор Новотны был мертв.

Когда потрясенная поисковая группа прибыла на место падения, она нашла среди дымящихся обломков лишь его правую руку, кусочки его дубовых листьев, мечей и бриллиантов. Искусственные камни были вырваны из своих гнезд.

Ахмер и Хезепе впали в глубокую депрессию. Какой ужасный конец для такого аса, как Новотны. Быть сбитым, словно неподвижная мишень, не имея возможности сражаться. Непобежденный и сбитый во время посадки, так погиб человек, который должен был раз и навсегда доказать долгожданное и решающее превосходство реактивного истребителя. Кроме того обстоятельства, что преждевременная смерть Новотны лишила командующего истребительной авиацией его секретной козырной карты и спутала его планы, она также лишила эту специальную группу ее главной опоры.