Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте, 1944–1945

Последние машины поднялись в воздух. Командир группы приказал выстроиться так, чтобы каждая эскадрилья летела позади другой пеленгом, и на малой высоте лег на курс в южном направлении. Над Тевтобургским Лесом было крайне опасно. Нижняя кромка облаков была всего лишь в 50 метрах над горами. Надо надеяться, что ситуация не станет еще хуже, заставив нас подниматься сквозь эту мерзость. Летчики-истребители не любили слепых полетов. Мы много тренировались, но маленькие скоростные истребители заставляли стрелки альтиметров скакать, и еще было слишком большое запаздывание в показаниях приборов. Никто не мог быть спокойным и хладнокровно управлять своей машиной. Природные инстинкты не работали. Когда вы думали, что летите как обычно, взгляд на стремительно уменьшающиеся показания альтиметра и указателя скорости говорил о том, что машина вошла в пикирование. Если нижняя кромка была на высоте более тысячи метров, пилот мог волноваться не так сильно. Как только он выходил из облаков, у него имелось достаточно времени, чтобы снова выровнять самолет.

Группа скользила под серовато-черным сводом облаков. Видимость была почти нулевой, иногда лишь 30 метров над покрытыми лесом вершинами. Необходимо было с огромным вниманием следить за летевшим впереди, чтобы его воздушный поток не поймал вас и не закрутил словно увядший листок.

Видимость несколько улучшилась. Темные, мрачные руины какого-то города проскользнули внизу подобно призраку. Небольшая река – и за ней канал. Это был Хамм с каналом Липпе.[177] Настало время, чтобы изменить курс вправо, полеты над Руром на малой высоте при такой отвратительной погоде были невозможны из-за аэростатов заграждения.

Начался сильный снегопад, лишивший нас видимости. Это было адское путешествие.

– Говорит Вайсс. Мы должны набрать высоту. Держитесь вместе как приклеенные, иначе будет плохо. Сохраняйте свою позицию. Курс 180°. Скороподъемность шесть метров в секунду. Никаких изменений скорости. Я сообщу, какие у вас должны быть обороты двигателя.

Командир группы продолжал давать новым пилотам детальные и точные инструкции.

Мой «Фокке-Вульф» довольно спокойно летел во мраке. Я хладнокровно наблюдал за приборами на приборной доске. В такие опасные моменты нельзя было ни на секунду давать волю нервам, иначе каждого неизбежно ждало несчастье.

Отталкивающая темнота окутывала нас. Это, должно быть, был очень толстый слой облаков. Синоптики говорили – до 1800 метров.

900, 1000 метров…

Нельзя было не думать о том, что в твою машину может врезаться твой же товарищ. У меня на лбу от напряжения выступил пот.

1400 метров…

Не менее толстые серые волны тумана. Ох! Крылья начали покрываться молочно-белыми кристалликами. Обледенение! Это должно было случиться. Пилоты боялись этого, машина в таких условиях вела себя непредсказуемо и ненадежно. С каждой минутой элероны и рули становились все менее послушными, поскольку их схватывал лед. Аэродинамика полностью изменялась, летные характеристики значительно отклонились от нормы и в любой момент «ящик» мог свалиться в пикирование, словно сложившая крылья утка.

1800 метров…

Я начал дышать спокойнее, поскольку внезапно стало светлее. Было уже видно, как мимо кабины, подобно плывущему покрывалу, дрейфовали облака. Из молочного тумана показались первые темные пятна – силуэты самолетов.

2000 метров…

Появились первые голубые пятна неба. Туманная дымка сверху замерцала словно серебряная. В любой момент мы могли выйти из облаков.

2200 метров…

Слепящая белизна резала наши глаза. Сверкающие облака проносились под нами, а вокруг, насколько могли видеть глаза, было яркое голубое небо. Впереди перед группой в глубине облачного горизонта лежал оранжевый диск зимнего солнца. Внизу проплывали словно сделанные из ваты облака – очаровательный зимний пейзаж с причудливыми пиками и возвышающими холмами. Искрящиеся отражения света, мягкие зеленые и фиолетовые тени, золотистые вершины и сверкающие блестки.

«Чудо, – сказал я сам себе. – Мы действительно хорошо справились с этим». Бок о бок в четком строю, эскадрилья за эскадрильей продолжали свой путь на юг.

Где мы?

Вайсс вызвал наземный пункт управления и попросил засечь наше местоположение.

Он спокойно начал отсчет. На цифре 9 это стало скучно, и он перешел на алфавит. Антон, Берта, Дора, Эмиль…

В этот момент его прервали.

– Вы в секторе Ида – Зигфрид – Три.

Вероятно, все пилоты сделали одну и ту же вещь – посмотрели на свои карты, на которых, словно сетка, были квадраты, отмеченные зеленым и красным цветом.

«Ида – Зигфрид – Три». Один момент. Да, Зауэрланд, западнее Арнсберга.[178]

Командир группы выполнил правый разворот и лег на новый курс, 230°. Мы летели этим курсом в течение сорока минут. Теперь мы должны находиться над Эйфелем, и если облака над линией фронта не рассеются, как пророчили синоптики, то вся наша миссия потерпит фиаско, поскольку никто не решился пикировать сквозь эту «грязь», когда не знаешь, где заканчиваются облака и начинается земля.