Последние бои Вооруженных Сил юга России

Отряд двигался в узкой полосе между железной дорогой Одесса – Жмеринка и Днестром. Много долгих, томительных дней мы находились в подобном мешке, где ограниченность места крайне стесняла маневр, а до 7000 больных и беженцев сильно связывали свободу боевых действий. Не трудно понять, сколько воли, мужества и искусства потребовалось от генерала Бредова, чтобы вывести отряд из столь тяжелого положения. С грустью надо признать, что благородные и самоотверженные усилия начальника отряда весьма осложнялись своеволием некоторых генералов…

11 февраля, то есть после 13 дней жестоких лишений и страданий, на ночлеге в селе Вербовец были получены первые донесения о поляках: наш разъезд встретил польский разъезд. С утра 12 февраля была выслана дальняя разведка, вошедшая в связь с поляками, а к полудню наши авангарды подошли к Н. Ушице, занятой польским батальоном. Предупрежденные о нашем подходе, польские войска встретили нас радушно и оказали возможное в боевой обстановке содействие по размещению и устройству в своем тылу.

14 февраля генерал Бредов и я были весьма любезно приняты командующим польской армией генералом Краевским. Последний выразил надежду иметь нас боевыми соседями и обещал всякую помощь по части устройства больных и раненых и по довольствованию наших войск и беженцев.

17 февраля прибыла из Варшавы делегация для оформления нашего пребывания на территории Польши. Во главе делегации находился князь Радзивилл, ранее служивший в л. – гв. Гусарском полку. С большим тактом и благородством он всемерно шел навстречу нашим интересам и дал генералу Бредову немало ценных советов.

В тот же день в Солодковцах был заключен договор между нами и польским главным командованием на основах международного права. Пункт 2 договора гласил: «Главное командование постарается сделать все возможное для возвращения всех солдат и офицеров, а также их семейств на территорию, занятую армией генерала Деникина. С этой целью примет все меры посредничества между генералом Бредовым и правительствами дружеских государств, от которых будет зависеть эта перевозка».

Там же, в Солодковцах, генералу Бредову было предложено занять своими войсками самостоятельный участок Польского фронта. Снабжение нас всеми видами довольствия принимало на себя польское командование. Предложение было принято, и отряд немедленно занял участок Женишковцы – Дашковцы – Колюшки— Ломоченцы – Заборозновцы. Оставаясь вполне самостоятельным, генерал Бредов лишь согласовал свои действия с общеоперативными заданиями польского командования. Наши больные и беженцы были устроены заботами генерала Краевского.

Более месяца отряд оставался на фронте, встречая неизменно благожелательное и корректное к себе отношение. К сожалению, несмотря на принимаемые меры, эпидемия сыпного тифа усилилась до размеров подлинного бедствия. Болезнь бушевала с невероятной силой, перекинулась в соседние польские части и в тыл. Во многих наших частях более половины состава болели тифом, и в тяжелой форме. Отряд вымирал. Подобное бедствие побудило польское командование отвести отряд в тыл и изолировать в лагерях.

Войска были отправлены в лагери, а генерал Бредов выехал, по совету князя Радзивилла, в Варшаву, чтобы ускорить наше возвращение в Россию. Пребывание в лагерях совпало с периодом военных успехов поляков, завершившихся взятием Киева. Это обстоятельство и возникшие мечты о «Великой Польше до Днепра» изменили отношение к русским войскам. На нас стали смотреть только как на «москалей» и на «вековых врагов Польши». Европейская дипломатия, представленная в Варшаве, уже не интересовалась нами как военной силой. Однако надо признать, что тяжелый лагерный режим, сильно нервировавший наши войска, был создан главным образом лагерными комендантами. Военное министерство продолжало проявлять корректность и принимать во внимание протесты генерала Бредова против лагерного режима. Оно даже предложило генералу Бредову командировать меня совместно с инспектором лагерей для обследования на местах наших жалоб и наших нужд. В итоге своеволие комендантов было значительно сокращено, но все же войска отряда испытывали большие стеснения. Особенно тяжело было их моральное состояние, угнетаемое тоской по Родине.

В начале мая генерал Бредов командировал меня в Крым для доклада новому главнокомандующему генералу Врангелю и с тем, чтобы по пути – в Белграде, в Софии и в Константинополе – я добился бы пропуска наших войск в Крым. Во время моей поездки «реальная политика» Европы совершила свой очередной поворот. Польские войска оставили Киев и отходили к Висле. Польша зашаталась под ударами большевиков. Подобная участь угрожала и Румынии. По совету французской дипломатии решено было спешно отправить отряд генерала Бредова в Крым, дабы генерал Врангель мог надежнее оттянуть на себя красные силы и тем ослабить натиск на Польшу. Румыния немедленно согласилась пропустить отряд и оказать ему полное гостеприимство.